И вот, после одной спасательной операции, во время которой пострадал Логов, после трёх месяцев нахождения в госпитальных палатах, его списали. Как устаревшую вещь за ненадобностью. Обидно…
Конечно, Алексей Иванович понимал, что его возрастной лимит для космических полётов исчерпан. Но в глубине души, когда шёл на комиссию, теплилась слабенькая искорка надежды – а вдруг пройду? Вдруг старик Саранский замолвит за меня словечко? И хотя понимал, что надежда эта слабая, всё-таки надеялся и готовился. По утрам гимнастика и холодный душ. Перед ужином часовая пробежка по госпитальному парку. И как можно больше движений! Руками, шеей, телом…
«Всё насмарку! Зря старался. Саранский даже не поглядел. Видимо, когда ещё лежал в госпитале, и он приходил осматривать меня, тогда и решил отстранить от полётов. С точки зрения врача он прав. А с точки зрения космолётчика? В себе я уверен, но теперь реакция у меня стала не такой, как раньше. Помедленнее. Да и зрение поослабло. Волосы повылазили. Говорят, от стерильного воздуха кораблей и от магнитных полей двигателей. Так что, хотя я в себе не уверен, но… Наверное, правильно решил. Пусти меня такого на корабль – и машину загублю и груз».
Но всё равно обида и боль шевелились где-то внутри, проникли в мозг, который стал что-то припоминать: и как Саранский поджимал губы, когда в госпитале осматривал Логова, и как молодой врач равнодушным голосом читал заключение комиссии.
«Несерьёзные мысли какие-то, – одёрнул себя Алексей Иванович. – Нужно и их понять. Они свой долг выполняют, а я свой уже давно перевыполнили. Странно, конечно, жил, летал, работал, в пекло часто лазил… Нужен был. Нужен… А сейчас?»
От таких мыслей Алексей Иванович совсем загрустил. Жизнь впереди казалась какой-то неопределённой и скучной. Раньше было проще: сказали лететь туда-то – полетел. Искать там-то – искал. И интересно было. Сейчас же ни о каком увлекательном деле думать не хотелось. Логов свою работу считал интересней всех других и не предполагал, что когда-нибудь придёт время выбирать другое занятие. Пришло…
Ветер с шумом промчался по кронам деревьев, взлохматил кусты и убежал дальше. Только жёлтые листья закружились, тихо опускаясь в такую же пожелтевшую траву на полянке.
«Ветер – это медицинская комиссия во главе с Саранским, а я листок, оторванный от дерева жизни и заброшенный в неизвестность», – подумал Алексей Иванович, глядя, как падают листья, и вздохнул.
Как и большинство мальчишек, Логов, когда учился в школе, мечтал стать космонавтом. Примеров для подражания в то время имелось много. Человечество, объединив свои усилия, приступило