Карло вылез из кареты со свёртком на руках и сел рядом с нотариусом. Передал ему свёрток, а сам взял вожжи. Лошади медленно пошли по дороге дальше.
– Что ты там видел? – спросил нотариус, держа ребёнка на руках, который снова заплакал.
– Это страшно, сеньор нотариус. Никогда не забуду, – ответил кучер.
Помолчав немного, он начал рассказывать:
– Отошёл я от вас, сеньор, шагов на сто, и увидел, что кусты дальше все обгорелые, обугленные, чёрной сажей покрытые. А болото дальше, несмотря на прошедший дождь, высохло и стало твёрдым, как камень. Видно сильный огонь был, если он всю растительность спалил и болото высушил. Впереди, в тумане, я увидел купол, который был наполовину в болоте. Плач ребёнка доносился из этого купола. Подошёл я поближе и увидел в нём чёрную дыру, а перед ней лежал огромный человек в синей одежде. Голова у него была в стеклянном шлёме. Лицо белое-белое и такой ужас и муки на нём были, что мне страшно стало. Хотел назад побежать, но ребёнок плакал, и я вошёл в чёрную дыру. Внутри купола было темно и душно. То я дело я спотыкался об тела огромных людей, лежащих на полу. Вдруг я попал в огромную комнату, стены которой ярко светились, а в одном месте по стене цветные огоньки бегали, и что-то скрежетало за стеной. Увидел я на полу лежащую женщину, а рядом ребёнок, завёрнутый в эту серую материю. На руке её светился ярко-красный огонёк. Я взял ребёнка и пошёл назад. В коридоре у меня в глазах пошли жёлтые круги, и жгло в груди. Я плохо помню, как добрался до вас.
Нотариус молча слушал кучера. Он развернул свёрток и смотрел на младенца, плакавшего жалобно и тихо.
– Крепкий парень, – сказал нотариус. – Приедем в Винчи, покажу жене. Сын у нас неделю назад мёртвый родился. В таком горе она сейчас. Вот покажу этого малыша, а как нашёл, что-нибудь придумаю.
Они не знали, что кучер скоро умрёт от странной болезни, от которой выпадают все волосы, а по телу ползут страшные язвы. А младенец станет известным всему миру учёным и художником – Леонардо да Винчи…
Наладчик
Врач был молодой. Лет на десять моложе Логова, а может и на все двадцать. С плохо скрываемым сожалением в глазах, он что-то говорил, но что, Логов не понимал, а, вернее, не слышал. Он знал, какой будет приговор врачебной комиссии, знал сразу, едва врачи начали осмотр. Поэтому не вникал в смысл слов, которые говорил молодой врач. Он просто думал, глядя на молодое, свежее лицо.
«В твои годы я уже стажировался на Марсе. Участвовал в комплексной международной экспедиции. Уже знал, что такое Космос, не снизу с Земли, а внутри, в пустоте… Потом облазил всю Солнечную систему, даже нырял в корону Светила. А ты, я уверен, ни разу не отрывался от нашей матушки-Земли, смерти в глаза не смотрел, а мне смертный приговор зачитываешь…»
–…поэтому, учитывая общее состояние организма, медицинская комиссия в составе… – прорвался до ушей Логова монотонный голос врача.
«Комиссию собрали хорошую. Нашего брата, космолётчика, другим врачам не доверят. Один профессор Саранский чего стоит. Как скажет, так и будет…»
Логов