– А кто был Пава? Никто ж ничего не знает.
– С зубами у тебя и взаправду плохо, Кацик, нема где языку держаться. А тож! – подняла вверх палец мадам Феня. – И не забудьте: завтра собрание во дворе. Самогон не приносить, чекист придет.
– А шо за вопрос?
– Тебе еще не надоела, пасущаяся лошадь во дворе?
Собрание.
Жильцов, пришедших на собрание, было немного, каждый дом отправил своего делегата, и мадам Феня предупредила, чтоб лишних бездельников и горлопанов на собрании не было.
– Во дворе и так места на всех записанных делегатов хватит только-только из-за веревок, будь они не ладны, – говорила мадам.
Кацик и Веня поставили стол под огромным платаном, за ним сидела мадам Феня, а делегаты пришли каждый со своим стулом, табуреткой или скамеечкой. Оперуполномоченному поставили стул справа от стола. Мадам Феня попробовала сесть на стул для чекиста, но небольшая ветка дерева не позволила мадам выпрямиться.
– Ничего, он маленького роста, поместится, и потом… все равно, другого места у нас во дворе нет.
– Товарищ чекист, новая Конституция разрешает единоличникам и колхозникам держать: как свою корову и птицу, так и свою лошадь. Для этого у них имеются разные помещения: сарай, курятник, хлев. Поскольку я биндюжник и работаю в порту, то у меня есть своя лошадь. Если я могу иметь лошадь, то помещением, то есть стойлом для нее, кто меня должен обеспечить? – начал собрание Пава.
– Пава, зачем тебе жить в стойле, если у тебя есть солнечная комната и коридор? – возразила мадам Феня.
– Очень маленький и общий, как в любой коммуналке, мадам.
– Пава, я, как врач, не разрешаю тебе жить в стойле, – сказал Соломон.
– Я не про себя говорю, а о лошади.
– Мы знаем, что у тебя есть лошадь, но у тебя есть и семья.
– Гражданин биндюжник, а лошадь зарегистрирована в финотделе? Налоги платить, кто будет? – спросил чекист.
– Пава – не дурак: лошадь работает в порту, порт платит налоги, Пава получает денежку и кормит семью. Но, кто будет кормить лошадь и где ей жить?
– Построим для нее гараж на чердаке, – предложил врач.
– Соломон, если моя лошадь каждое утро будет спускаться по нашей лестнице, у мадам Фени начнется страшная мигрень, а лошадь, таки, переломает себе ноги.
– У кого еще есть вопросы? И, если такие, как у Павы, то лучше не задавать, – сказал чекист.
– Товарищ чекист, чтобы трубу проверить и узнать, где она забилась, ее нужно простукать, продрать проволокой и посмотреть на свет. Так и вопрос: надо сначала вытащить его на свет божий, а тогда будет видно, глупый он или умный, – возразил чекисту Кацик.
– Кацик, здесь серьезный вопрос решается, а не вечер развлечений.
– Я вижу, мадам Феня.
– Господа, товарищи и биндюжники, если сравнить, как была организована медицина до революции в Одессе, то традиционные противопоставления дня и ночи, земли и неба, черного и белого… – ни с того, ни с сего проговорил Соломон.
– Соломон, не черного