Тито и товарищи. Йоже Пирьевец

rel="nofollow" href="#n_226" type="note">[226]. «Всех, кроме меня, посадили»[227]. «Что было трудным? – позже Тито задавал себе этот вопрос. – Погибнуть в Советском Союзе по обвинению в том, что являюсь контрреволюционером. Умереть в Югославии не было трудно. Ты знал, что умрешь как революционер. Я отправлялся на нелегальную работу так, будто выходил на свободу»[228]. 24 августа 1938 г. он уже находился в резиденции Коминтерна, где его унизили, заставив дожидаться четыре часа, чтобы получить разрешение войти в здание[229]. Ему сразу же пришлось защищаться перед комиссией, состоявшей из пяти членов. Трое из них – враждебно относившиеся к нему болгары, которые требовали его осуждения из-за корабля, захваченного у Будвы, и заставляли его «признать свою вину». Они считали, что генеральным секретарем КПЮ следует назначить Петко Милетича. А если это невозможно, то назначить комиссаром некоего капитана Димитрева, болгарина, сражавшегося в Испании. А Вальтера надо бы «ликвидировать». К тому же его стиль жизни противоречил их представлениям и это вызывало подозрение: его кто-то подкупает. К расследованию подключилась и советская военная разведка, утверждавшая, что он – троцкист. Он был на волосок от гибели, но спасся, поскольку выяснилось, что обвинения против него – обычная фальсификация[230]. Его оправданию, несомненно, способствовало донесение от 23 сентября 1938 г., в котором Вальтер подробно описал свои отношения с теми, кого «разоблачили как саботажников и врагов нашей партии». Речь шла о девяти видных югославских коммунистах; семерых из них уже расстреляли, а двое были еще живы, но их уже подозревали в троцкизме. Конечно, ни для кого из них он не нашел доброго слова, хотя позднее утверждал, что был осторожен, и о товарищах, чьи характеристики должен был написать, говорил, что «недостаточно хорошо их знает, не работал с ними»[231]. Во всяком случае, за него вступился Мануильский и, возможно, тогда еще влиятельный Трилиссер – Москвин, один из руководителей НКВД, с которым Броз уже долгое время поддерживал контакты, что было совсем неудачно, учитывая, что последний в конце ноября и сам стал жертвой сталинской чистки. По словам самого Тито, это был самый тяжелый момент в его жизни. «Я не был уверен, – рассказывал он спустя много лет, – что однажды не схватят и меня. За то, что меня не арестовали, следует благодарить Димитрова, который мне доверял и считал, что я должен взять руководство Коммунистической партии в свои руки в качестве ее генерального секретаря»[232]. Как бы то ни было, он сильно переживал, о чем через много лет вспоминал в разговоре с Дедиером: «Ночь у Караиванова. Несколько бутылок водки. Я очень испуган. Теперь понимаю, почему в СССР столько пьют. Пьют, потому что боятся….»[233] Караиванов, болгарский коммунист, сотрудник НКВД, доверенное лицо Броза и, по обязанности, предатель, об этом времени написал следующее: «Он был очень встревожен. Его глаза были полны слез. В эти дни у товарища Тито появились первые седые волосы» Скачать книгу