– Где этот Бернштейн? Убью!
Убить Живоглоцкого не удалось, поскольку тот спрятался от полковника на кухне среди котлов, где варилась еда для солдат. Здесь Живоглоцкий получил сильный ожог и был после этого комиссован «по ранению». Спасибо полковому писарю: Живоглоцкий за этот ожог получил Георгиевский крест, поскольку по бумагам выходило, что он совершил некий подвиг в бою, отчего и получил такое ранение. Писарь этот подвиг совершил вместе с Живоглоцким и также получил медаль.
Пока Живоглоцкий выздоравливал в госпитале от полученной раны в виде ожога, произошла Февральская революция. Живоглоцкий по старой памяти решил ехать в Глупов, где намеревался вплотную заняться революцией. Железнодорожное сообщение в России было в те времена сильно расстроено, и поэтому Живоглоцкий смог добраться до Глупова только летом и именно в тот момент, когда Зойка Три Стакана спешно бежала из Глупова в Отлив. Они даже столкнулись в дверях вокзала лицом к лицу.
При этом Живоглоцкий подумал:
«Ну и страшная же баба!»
Зойка Три Стакана подумала другое:
«Опять еврей!»
А Камень ничего не подумал, только отодвинул Живоглоцкого с пути своей рукой-манипулятором, и они с Зойкой прошли в здание вокзала, а Живоглоцкий вышел оттуда.
Никто его не встречал. Оглянувшись кругом, Живоглоцкий заметил рядом с вокзалом почту и направился прямиком туда.
«Встречайте прибывшего сегодня из ссылки знаменитого революционера Исаака Михайловича Живоглоцкого, первого председателя Совета рабочих депутатов Глупова. Группа товарищей» – телеграмму такого содержания отправил Живоглоцкий в адрес Глуповского Совета рабочих депутатов. Выпив у вокзального буфета три стакана чая и заев их бубликом, Живоглоцкий отправился в Совет.
После бегства Зойки Три Стакана с сотоварищами от Временного комитета и от Митрофана в Глуповском Совете царил полный хаос. Буйные в Совете, конечно, были – как без этого? А потому речи возникали, но действий не было. Избрали временным председателем Совета И.П. Ситцева-Вражека, меньшевика. Он был человеком с образованием, окончил полный курс права в Харьковском университете и работал в глуповской гимназии, где преподавал историю. Особенно он увлекался историей Нерона и в мирное время даже побывал в Риме.
Его, как человека уважаемого (а в Глупове тогда очень уважали учителей гимназий) и выбрали председателем Совета, а заодно, чтобы два раза не голосовать, избрали и председателем исполкома. Надо сказать прямо: проводя свою меньшевистскую линию, Иннокентий Порфирьевич со своими обязанностями не справлялся. Утихомирить депутатов он мог – навыки гимназического учителя это помогали