Мишка Барбузов напал во дворе на толпу шестиклассников и избил сразу троих по очереди. То есть, не избил в полном смысле, но валил их на землю и пинал ногами. Толпа младшеклассников бурчала, бурчала, а потом Ванька Пушкин (говорят, пра-пра – и тд. правнук того самого Пушкина, что стоит на Тверской. Уже где-то об этом говорил, но до сих пор поверить не могу: как вот жить, будучи родственником Пушкина? Это – большая ответственность) взвизгнул "Ребя, бей его!", и началось. Весь двор превратился в большую свалку, поскольку за уже отколошматенного Мишку вступился Генка и новенький, Русакомский. Старшеклассники разделились поровну и приняли участие в потасовке.
В эту минуту к школе подошел какой-то изящно одетый джентльмен. Он, подняв брови, наблюдал за побоищем, потом обратился ко мне:
– Скажи, это и есть православная гимназия имени…
Я сказал, что это она и есть. «Ага», – сказал джентльмен, и исчез.
Урок по русскому языку стала вести симпатичная женщина с длинными черными волосами, длинными черными ногтями (лак), длинными черными ресницами и огромными черными глазами.
Пришел прошлогодний историк. "Обана!", – восхищенно вскрикнул Мишка. Генка хихикнул, а девочки лишь в восхищении историка рассматривали. Историк с треском сел на стул, подпер голову руками и несколько минут молчал, лишь улыбаясь и рассматривая в свою очередь класс.
– Да, – сказал он, наконец, – много новеньких. Это хорошо. А где Петя?
Петя робко пискнул.
– На месте Петя, это тоже хорошо. А где этот… ну, такой жуткий тип в черных очках? Вы знаете, я его просто боялся…
"Кинг-Конг!" – восхищенным шепотом крикнул Генке Мишка. Историк помолчал, потом встал во весь свой прекрасный рост и медленно направился к Мишке.
– Ну-с, новенький, как нас зовут? – спросил историк, глядя на сжавшегося Мишку.
– Миша, – тихо ответил Миша.
– Не Миша, а Михаил! Михаил! Вот какое имя красивое. А он – «Миша»! Миши, дорогой Михаил, по дуплам лазают и мед воруют. Ты мед любишь?
– Н-ну… – забурчал Миша чего-то непонятное.
– Баранки гну! – Историк заглянул Мишке в глаза и расхохотался.
– Любит он, любит! – заржал Генка, – все время у меня из тарелки ворует, а на даче всё по дуплам ползает. Пчелы кусают, осы, а ему хоть бы хны!
Историк еще немного постоял около Мишки, потом медленно взял за шиворот, приподнял в воздух и покачал на руке с задумчивым выражением лица.
– Легкий! – вскрикнул Генка с восторгом. – Ты легкий, Миша!!
Послышались раскаты грома. Это историк весело рассмеялся.
Александр Степанович пытался посвятить нас в уже основательно забытую прошлогоднюю математику. Прошли же, чего ещё глупостями заниматься? Потом он