Но жить всё же Алексею Романовичу нравилось, пусть мир и был несовершенен, пусть этот мир, может быть, и был не лучшим местом для жизни. Изворский любил проводить свои вечера в своей маленькой квартирке, слушая старинные романсы за чашкой чая. Он давно понял, что его место в мире не такое большое, что он всего лишь маленький человечек, который занимает в этом мире своё скромное место. Но, тем не менее, Изворский считал, что ему есть чем помочь этому миру, какую пользу ему принести.
Ещё одной слабостью профессора Изворского было то, что он любил, когда все его называют именно по имени и отчеству. Своих близких Изворский также просил называть его не Алексеем, а не иначе как Алексеем Романовичем. Даже мать Изворского называла его Алексеем Романовичем. Так Изворский хотел всегда оставаться солидным профессором в своих глазах и в глазах окружающих.
Бывало когда он встречался со своей матерью та ему всегда говорила «Ну вы, Алексей Романович уж совсем выросли, совсем вас не узнать», или «Вы, Алексей Романович, теперь настоящий профессор».
Изворский не любил, когда его обижают. Он был даже ранимым, мягким человеком. Но, когда кто-то обижал Изворского, он закрывался в своей комнатке и доставал что-нибудь сладкое, ел и думал о том, почему этот мир к нему так несправедлив. Так в одинокие минуты Изворский понимал всю красоту этой жизни. Он считал, что иногда даже совсем хорошо побыть одному. Со временем эта обида на мир проходила, и Алексей Романович возвращался к своей привычной жизни, к своим привычным делам.
Третьей, и самой большой слабостью Алексея Романовича было то, что всегда всех и за всё благодарил. Эта большая вежливость со временем переросла у профессора Изворского в что-то наподобие болезни. Он благодарил всех даже за самые мелочи, даже за то, за что никто из людей и не стал бы благодарить. Он благодарил даже за самые скверные вещи в его адрес. Эта страсть к благодарности напоминала что-то наподобие святости, а сам Алексей Романович выглядел каким-то юродивым. Изворского многие не любили за это, но его было не исправить.
Так шли дни, месяцы и годы жизни профессора. Он продолжал жить привычную ему жизнь. Мало что в его жизни менялось, мало менялся и сам Изворский. Всё было как всегда, были всё те же слабости, которым Изворский любил следовать в своей жизни. Может быть, таких людей, как профессор Алексей Романович Изворский, и вовсе не исправить на нашей Земле. Много их таких людей или нет – тоже вопрос, но такие люди, как Изворский, безусловно, есть, как есть по утрам солнце, восходящее далеко на востоке и пробуждающее наш разный, порой своеобразный мир.
Марфа
Женщина привыкла чувствовать в своём мужчине надёжную