И трио верных выражений
Мне помогало, как могло,
Назло молве и прочим бедам,
Как это, к слову говорится:
Живи, работай и твори.
Таланту надо развиваться,
Не умалять его исканья,
Не ущемлять его права,
Давать широкую поддержку,
Идти, по-дружески, навстречу,
Организовывать досуг…
К нему обиды не имея
И не держа на сердце злости,
Не строил виды на неё.
Из рук, как птицу отпускаю,
Но оставляю в гордом сердце,
Чтоб в тишине хранить любовь.
Пускай наместник остаётся,
Возьмёт себе на домовину,
Что лишь ему принадлежит,
Что заслужил своим раденьем,
Своей покорностью престолу
И обхождением раба.
Он мне грозит, покамест в чине,
Дрожит вельможа пред поэтом,
Раз обращается к царю,
Чтоб Петербург скорей избавил
И сохранил корректность графа
От смуглолицей саранчи,
Какой предстал поэт однажды,
Когда открылось волокитство
И отношение к жене.
В душе опального поэта
Не видно места и для мести,
Когда всё занято игрой
На вдохновенном инструменте,
Что вечной лирой называют,
И превращает жизнь в стихи.
Меня наместник изгоняет,
Но только сам не понимает,
Как верноподданный зоил,
Что сам себе он роет яму,
И кто ему протянет руку,
Куда однажды угодит…
Изгнать поэта – вот геройство!
Закрыть жену – вот это мудрость!
Никто не вышел провожать…
Пусть так. В душе нет капли яда,
А только есть одно желанье
Стать независимым в стихах.
Не для келейного же быта,
Как приживала и начётчик,
Но для калёного стиха
Рождённый в доме всей России,
Взращённый крепким русским словом
Мой доморощенный талант
(По сути, подлинный, не грубый,
Не примитивный, настоящий,
Рождённый в трезвой голове),
Когда талант – продукт единства,
Согласность нот души и сердца,
И непорочного ума.
Ему служить всечасно будет
И будет преданней собаки
И при богатстве и нужде,
Играть отбой не пожелает
Душою пылкий африканец,
Корнями русский эфиоп.
И потому я всё приемлю,
С восторгом будущее встречу —
Не буду ставить da-capo…
«Там,