Последний фараон. Юрий Пожидаев

машине в родное село и ловит на себе завистливые взгляды селян. Тут на глаза ему попалась красивая упаковка, лежащая в бардачке, а в ней одна таблетка, которую он выпил. Пришел в себя он, когда его уже скрутил экипаж ППС, потом допрос, на котором он понял, что признание для него лучший выход и он написал чистосердечное под диктовку. После рассказа Петр расплакался, плакал тяжело с надрывом по-мужски, он понимал, что на зоне долго не выдержит и уже мысленно похоронил себя. Ему вспомнился старый, выживший из ума, дед Ион из родного села, говоривший: «пропадет он в этой холодной России».

      Тур поднял пустую бутылку и вышел из камеры, он давно работал и неплохо знал людей, поэтому все сказанное этим несчастным человеком было похоже на правду. Выйдя во двор, он увидел стоящий разбитый джип, который фигурировал в деле. Он обошёл его и, оглянувшись сел на место водителя отметив про себя комфортность салона, ему было очень удобно сидеть на месте водителя. Салон был тщательно убран, причём недавно, в бардачке ничего не было, но чувствовался знакомый запах, этот запах он запомнил с тех пор, когда ещё участвовал в облавах по наркопритонам – это был запах гашиша, причем очень хорошего. Он сел на сиденье и засунув руку под него нащупал спички, на которых был логотип ночного клуба «Нептун», перепачканные каким-то белым порошком. Он понял, что все только начинается и ещё он понял, что ему хочется выпить. Алкоголь в малых количествах стимулировал работу мозга, отвлекал от обыденности, поэтому в сейфе у него всегда стояла бутылка коньяка. Он не очень разбирался в спиртном, и не понимал, как российские знаменитости, подражая заокеанским коллегам сосут без закуски виски, при этом делают вид, что им приятно. Ход мысли прервал начальник, ворвавшийся без стука, в расстёгнутом кителе с горящими глазами, бледный и весь мокрый от пота, он напоминал ревизора из бессмертного произведения Гоголя. Туровский отреагировал мгновенно, подавшись вперёд он произнес классическую фразу: «К нам едет ревизор?» Рубль минуту соображал, а потом дрогнувшим голосом коротко сообщил: «У нас беда Виталий», – и рухнул на стул; стул заскрипел, но выдержал. Тур про себя отметил, что предчувствие его не обмануло.

      6

      Славик сидел на причале и ловил рыбу, вернее делал вид, что ловит рыбу, она ему была не нужна, он находился в творческом поиске. Большое количество наркоты, которое он принял на заре своей карьеры, поменяло полюса в голове у Славика, и на мир он смотрел под другим ракурсом, чем большинство людей. Он лепил, рисовал, выстругивал из дерева, мог сварить шедевр из железного лома. Но без содрогания на его художества смотреть было нельзя. Складывалось впечатление, что он живет преисподней, а поднимается наверх, сотворив очередной шедевр. На чердаке хрущевки он организовал студию, где жил со своей женой Гертрудой. Она была моложе его в два раза, ходила во всем черном и была похожа на привидение из романов Стивена Кинга. Вся