– Ну что ты, конечно же, нет! – Это была стопроцентная правда. Я провожу половину своего рабочего времени за составлением еженедельных отчетов, подготовкой к тестам, сведением воедино полученных результатов, а затем связываюсь с родителями тех детей, которые, как мы это называем, «оказались на грани» – собственно, «оказаться на грани» может любой ученик, у которого средний показатель во время практических тестов за неделю опустился ниже уровня А, или же тот, у кого IQ стал ниже 9,0. Я слышала, что учителя в зеленых школах вроде той, какую посещает Фредди, просто спать не могут из-за бесконечных подсчетов этих показателей. Одна десятая балла порой способна исковеркать человеку всю жизнь.
Учительница, которая преподает у Фредди геометрию, при нашей прошлой встрече весьма наглядно все это мне объяснила.
– Мы, по крайней мере, стараемся дать детям какой-то шанс, – сказала она, потирая усталые глаза. – И даже если впоследствии они этого шанса лишатся, у их родных все же будет время, чтобы как-то подготовиться к грядущим переменам и помочь ребенку с ними справиться. Они могут, например, провести последние выходные вместе и отправиться на пикник, или в последний раз съездить к бабушке с дедушкой, или покататься на роликах в парке «Шесть Флагов». В общем, заняться всеми теми ерундовыми делами, на которые в последние несколько лет и внимания не обращали. Чтобы к тому времени, как они узнают, что их Коэффициент упал ниже восьми и сегодня за ними приедет желтый автобус, у них уже был бы хоть какой-то приятный жизненный опыт. Воспоминания.
Но ведь так было не всегда.
Во время первой волны введения трехуровневой системы желтые школы ничем особенно не отличались от зеленых и серебряных школ. Конечно, они обычно находились вдали от крупных городов, да и оборудованы были похуже, в них не было специальных помещений для занятий изобразительным искусством, не было научных лабораторий, и там редко преподавали учителя, у которых после имени на визитной карточке стояло бы буквенное обозначение той или иной научной степени. И все-таки тогда дети после занятий каждый день возвращались домой.
Так было вплоть до прошлого месяца, когда Мадлен Синклер приняла решение переместить желтые школы еще дальше. Да и вообще изменить всю систему школьного образования.
– И это, безусловно, куда более разумно, – заявил мне Малколм во время очередной «супружеской беседы», когда обе наши дочери уже спали, а мы с ним сидели на диване, как примерные школьники, и между нами в качестве пограничного столба стояла миска с попкорном. Пульт от телевизора лежал у меня на коленях, и Малколм, протянув руку, взял его и прибавил громкость, чтобы послушать выступление Мадлен Синклер на очередной пресс-конференции.
– Ты что, и впрямь считаешь это хорошей идеей? – спросила я, набирая горсть попкорна. Это была «легкая версия» попкорна, без соли