В октябре пятьдесят шестого, подняв по тревоге, их перебросили в Венгрию.
Отец, как отличник по всем двадцати четырем дисциплинам, увековеченный на доске почета Краснознаменного училища (правда, училище, не дождавшись вечности, в девяностые само в нее кануло) имел право выбора и местом службы себе определил Закарпатье.
Богданова распределили из Киева.
Жили они у хозяйки в доме, где не переводилось кисловатое местное вино. Бойкая гуцулочка будила их каждое утро зычным: «Вадька! Валька! Бритваться вставайте!»
И хмурым Дунафельдварским утром февраля пятьдесят девятого года отец принял единственно пришедшее в его тяжелую голову решение – пусть каждый назовет своего первенца именем друга.
Вот, что было в его запоздалой ответной телеграмме: «решение принял тчк имя валерий тчк».
К тому времени ангелы, терпеливо парящие над моей головой в ожидании того, кому из них, согласно данному младенцу имени предстоит стать его куратором, давно уже потеряли всякое ангельское терпение.
Меня перевели в режим ожидания, поставили на паузу и разлетелись по своим ангельским делам.
Не я один появился на свет в те дни.
С тех пор и доныне вся моя жизнь состояла сплошь из разновеликих пауз. Некоторые из них растягивались на долгие годы.
Когда же лента вновь запускалась, она шла на такой повышенной скорости, что и слов порой было не разобрать.
Так или иначе – все, что записано, рано или поздно должно быть сыграно. Пусть даже не вполне внятно…
Ну и ладно.
Будь я Мариной – играть бы мне, чего доброго, на скрипочке. А так – что выросло, то выросло…
Да, еще про Марину. Очень красивое имя. Мое любимое. Оно, впрочем, тоже не осталось тогда без дела.
Через несколько дней после меня, все в том же родильном доме через дорогу от моторостроительного завода имени Баранова, на улице Богдана Хмельницкого у друга детства моего отца Александра Бездольного родилась дочь.
Девочку, не сговариваясь, назвали Мариной.
Надеюсь, нас не подменили…
6
Девятнадцатого декабря тысяча девятьсот сорок седьмого года в Магадане дул северо-восточный ветер, семь метров в секунду. Температура обычная для такого времени года, минус двадцать один. Кромка льда от Каменного венца до первого пирса порта. Дальше черная вода с битым льдом.
Толщина припая больше шестидесяти сантиметров.
Из записных книжек деда:
Еще затемно собрались на причале Магаданского порта. Все ждали пароход, чтобы подработать при разгрузке. У меня уже был билет на пароход и удостоверение от Дальстроя. После освобождения в сорок шестом году я не имел возможности уехать с Колымы и работал в Дальстрое.
Вот что было в его удостоверении.
УДОСТОВЕРЕНИЕ
Министерство Внутренних Дел СССР
ГЛАВНОЕ УПРАВЛЕНИЕ
СТРОИТЕЛЬСТВА НА ДАЛЬНЕМ
СЕВЕРЕ
ДАЛЬСТРОЙ
управление