– Слава богу, зрения я не лишился, – пробормотал Роберт.
– Жизнь вам спасла не я, – возразила Джорджиана, мысли которой спутались под его взглядом, – а грум Адам.
– В самом деле? – Маркиз подвинулся еще ближе. – Но ведь не Адам принял решение привезти меня сюда, не он смыл кровь с моей израненной головы, не он сидел у моей кровати сутки напролет.
– Да, вы правы… он всего лишь грум, и его обязанность ухаживать за лошадьми…
– Не Адам помог мне выйти в сад, несмотря на то что решение встать с постели так рано было опрометчивым.
Сама того не желая, Джорджиана улыбнулась.
– Я выгляжу скорее как сообщница, а не как спаситель.
Плечи маркиза затряслись от беззвучного смеха.
– Но ведь не Адам сидел у моей постели…
Она смотрела в его смеющиеся глаза, и они были такими странными, словно он собирался… поцеловать ее.
Ее вдруг охватил ужас при мысли, что она непроизвольно потянулась к маркизу. Нет, она определенно сходит с ума.
– Ну не могла же я допустить, чтобы слуги Китти сидели рядом с вами всю ночь напролет, верно? У них полно своей работы.
Джорджиана принялась расправлять несуществующие складки на юбке и почувствовала, что маркиз отодвигается. Его разочарование было почти осязаемым.
– И все же я очень ценю то, что вы для меня сделали, – сказал он уже серьезно. – Спасибо.
«Вы бы не стали меня благодарить, если бы знали правду».
– Ерунда! – натянуто рассмеявшись, отмахнулась девушка. – Не стоит благодарности!
– Может, и не стоит, – с явной неохотой согласился Уэстмарленд.
Джорджиана снова рассмеялась, но осеклась, когда маркиз прижал руку к виску.
– У вас опять болит голова?
– Не сильнее, чем обычно. – Он зажмурился. – Во всяком случае, не так, как в предыдущие два дня.
Джорджиана тотчас же поднялась со скамьи.
– Ну вот, я же говорила! Вам просто необходимо вернуться в постель.
– Возможно, мне будет лучше в тени, – пробормотал Роберт и вдруг покачнулся, голова упала на грудь.
Джорджиана вскочила, испуганно вскрикнув, и позвала Ангуса.
– Мне уже лучше, – глухо проговорил маркиз, и руки его легли на ее бедра.
Джорджиана густо покраснела, и чтобы удержаться от падения, обхватила маркиза за плечи, так что теперь он сидел, уткнувшись лицом ей в грудь. Если бы Джорджиана не чувствовала, как дрожат его руки, вцепившиеся ей в бедра для поддержки, то непременно оттолкнула бы его, даже если ему грозило бы падение в заросли глицинии, но маркиз так дрожал, что дыхание с трудом вырывалось из его груди. Он даже не попытался протестовать,