Это было лишь жалкое подобие поцелуя, но Корс не решался вытащить затычку. Он только пошатал её слегка, понимая, как туго она вставлена в разрез и опасаясь, что даже если ему удастся выдернуть её, обратно он точно не сможет её вставить. Вынимать «украшения» Демона Корс опасался, чтобы тот не принял его действия за своеволие и неподчинение. Так, неуклюже целуя, Корс пытался утешить изуродованного Арела, который из-за злого поступка Лиса совсем потерял человеческий облик.
– Всё пройдёт, – шептал Корс, нежно проводя пальцами по его спине, гладя по нарисованным чёрным крыльям, осторожно проводя ногтем между лопаток, замечая, как Арел непроизвольно чуть выгнулся в удовольствии, похоже, даже не осознав этого. Но Корс видел, что князь реагирует на его прикосновения, и они приятны ему.
– Думаю, через пару дней зрение восстановится, – сказал Корс, продолжая ласково гладить Арела.
С чёрным лицом, деформированным ртом и носом, ослепший от красителя, Арел молчал. Привыкнув быть немым, он только дышал, приоткрыв рот, и Корс невольно дотронулся до кольца в его носу, чувствуя, как глубоко и плотно оно засунуто, перекрывая доступ воздуха и чуть расширяя ноздри. Всё так же придерживая свои украшения рукой, Корс продолжил нежно дотрагиваться ртом до лица князя. Арел попытался ответить на его такие лёгкие и нежные прикосновения, у него тоже не получалось. Корс расстроенно отстранился.
– Арел, ты любишь меня? – спросил он тихо. – Ответь, ты ведь сейчас можешь говорить, не молчи.
– Да, – просто ответил Арел.
И Корс обрадованно прижал его к себе:
– Прости меня за то, что отшвырнул тебя. Прости, что не ценил твою любовь, – Корс всё сильнее сжимал его в своих объятиях, – прости…
Арел отстранился и лёг на кровать на бок:
– Всё в прошлом, – сказал он чуть в нос, из-за кольца. – Не проси прощения, слова не имеют значения, ничего больше не имеет значения, и я не человек больше.
– Нет! Ты человек! И я теперь понимаю, каково это быть отверженным, носить на лице позорный грим. Как тебе удавалось выдерживать это все эти годы? Не представляю.
Арел молчал.
– И всё равно ты был красавчик-князь. Всегда. Все тебя так называли.
Арел слегка улыбнулся, испорченная губа мешала ему:
– Глупый красавчик-князь, – сказал он, – так меня обычно называли.
Корс с грустью отошёл от него, посмотрел на себя в большое зеркало: Никто сильно зачернил кожу вокруг его глаз, на скулах и подбородке, казалось бы неаккуратно размазал светло-серый и тёмно-серый краситель по лицу, грубо, словно не кисточкой водил, а пальцами, но Корс не мог не согласиться, что в то же время ему это шло. Его это не портило, и несмотря ни на что, он выглядел пусть может быть жутковато, но при этом дерзко, очень брутально, мрачным опасным воином, и… по-прежнему благородно. Идеальные черты прирождённого господина не могла исказить никакая краска. Отверженный воин, загадочный, мрачный, опасный.