Лис замер, он побледнел:
– Д… делай что хочешь… Н…Ник, только лицо не трогай ей пока, пожалуйста.
– Почему? Ты все же хочешь её открывать? Показывать?
– Нет, нет…
– Тогда тем более давай украсим лицо!
– Прошу тебя, Ник, не надо, у неё ведь уже проколоты нос и губа.
– Но это совсем маленькие камушки, они и не заметны почти.
– Заметны.
Никто пожал плечами:
– Ладно, как скажешь. Я не настаиваю, я просто предложил.
И на лице Лиса отразилось явное облегчение:
– Может, позже она наденет традиционное украшение замужних красных женщин.
– Ты хочешь ещё раз жениться на ней, когда мы захватим Рудный город, и ты станешь королем? Теперь уже по Обряду красных?
– Да.
Карина знала эту традицию, и видела на красных женщинах украшение в виде полумесяца. Сделанное из золота, богато украшенное узорами и драгоценными камнями, часто с бахромой цепочек и бусин по краям, оно с помощью дужки продевалось сквозь носовую перегородку и висело под носом широкой серпообразной пластиной, заслоняя губы и нижнюю часть лица. На задней стенке украшения была застёжка, при желании её можно было продеть через проколы специально сделанные для этого в нижней и верхней губе, скрепляя их вместе, как булавкой, не давая покорной женщине возможности раскрывать рот.
Искусно выполненные ювелирами, украшения, конечно, были очень красивыми, но всё же напоминали Карине, рабский намордник.
Сквозь плотную ткань накида она не могла видеть выражение лица Лиса, просто молча слушала их разговор, думая о том, что её жизнь закончена, с абсолютным равнодушием. Пусть делают с её телом что хотят, она принадлежит своему мужу, она в руках своего любимого, и больше ничего не нужно.
Медленно, спотыкаясь и путаясь в длинном подоле, она шла за Лисом. В гостиной молча села на своё место за столом. Она не видела выражения их лиц, только неясные пятна, не видела толком, что перед ней на столе. Здесь был её отец, но он ничего не сказал. Они не обращались