С чешским президентом случился сердечный приступ. Таким образом, было получено согласие на новый «аншлюс».
И уже 3 октября 1938 года фюрер покорителем страны на черном «Мерседесе» повышенной проходимости въезжал в Судетскую область.
А в марте следующего года немецкие войска вошли в Прагу, где, несмотря на весну, символично почему-то мела вьюга. Казалось, даже сама природа не по сезону холодом встречала оккупантов и колючими снежинками обжигала щеки собравшихся.
На обочинах дорог и улиц стояли ликующие люди, но это было лишь меньшинство – каллаборанты. Большинство отворачивалось или стояло молча, со слезами бессилья и гнева на глазах, позади приветливо машущих руками шеренг политических перевёртышей и предателей страны.
Этот относительно мирный второй захват Гитлером очередной страны – Чехословакии породил среди поляков надежду – больше кровавых сечь не будет. Но английский лорд Галифакс по этому поводу заметил, что понимает вкус Гитлера к некровавым триумфам, но в следующий раз ему придется пролить кровь.
В этом случае он был прав.
Оккупация Праги была, правда, поворотным пунктом только для политики Запада. В апологиях умиротворителей, равно как и в попытках немецких пособников режима оправдаться, появляется вновь и вновь тезис о том, что Гитлер сам, войдя в Прагу, совершил поворот.
Объясняли так, что в этот момент он де встал на неправедный путь и радикально расширил задачи ревизии, которые до того были приемлемыми. С этого момента его целью было не право на самоопределение, а слава великого завоевателя, который ещё покажет себя в недалеком будущем.
Но теперь мы знаем, сколь превратно такие оценки отражают мотивы, намерения и их суть – все принципиальные решения он принял уже задолго до того. Им уже ковался огненный меч будущей горячей войны.
Прага была лишь тактическим этапом, и Влтава, конечно же, не была его Рубиконом…
Многие наблюдатели считают, что начиная с весны 1939 года появилась болезненно-маниакальная неспособность Гитлера тормозить собственную динамику. Безошибочное чувство психологического темпа, которое он показывал несколько лет назад в ходе завоевания власти, начало теперь покидать его, уступая место неврастеническому порыву к действию. Гений фюрера, как утверждала нацистская пропаганда, заключается в умении терпеливо ждать. К своему несчастью и беде немецкого народа и народов других стран он больше не хотел ждать – зверь приготовился к прыжку. Он был весь напряжение…
Уже спустя неделю после вступления в Прагу фюрер отправился в Свинемюнде на борту тяжелого крейсера-броненосца «Дойчланд».