В этих условиях 9 сентября нарком обороны маршал К.Е. Ворошилов и начальник Генштаба командарм 1-го ранга Б. М. Шапошников подписали приказы № 16633 Военному совету Белорусского Особого военного округа и № 16634 Военному совету Киевского Особого военного округа, согласно которым следовало «к исходу 11 сентября 1939 года скрытно сосредоточить и быть готовым к решительному наступлению с целью молниеносным ударом разгромить противостоящие войска противника» [53; 287].
Однако эти приказы не были переданы в округа, поскольку в тот же день выяснилось, что Варшава не занята немцами. В этой ситуации в 16 часов 10 сентября Молотов пригласил к себе Шуленбурга и заявил, что Красная Армия застигнута врасплох быстрыми успехами вермахта в Польше и ещё не готова к действиям [53; 287]. Далее В. М. Молотов заявил, что «советское правительство намеревалось воспользоваться дальнейшим продвижением германских войск и заявить, что Польша разваливается на куски, и что вследствие этого Советский Союз должен прийти на помощь украинцам и белорусам, которым угрожает Германия. Этот предлог представит интервенцию Советского Союза благовидной в глазах масс и даст Советскому Союзу возможность не выглядеть агрессором» [53; 289]. Сославшись на сообщение германского агенства ДНБ, из которого можно было сделать вывод о возможном германо-польском перемирии, В. М. Молотов сказал, что последнее, безусловно, закрывает дорогу для советских действий [53; 289]. Шуленбург пообещал сделать запрос относительно возможности перемирия и уверил Молотова, что действия Красной Армии очень важны в данной ситуации.
Диалог очень интересный. Как правило, исследователи слова нашего наркоминдела трактуют прямо, не усматривая в них никакой дипломатической игры. Мы же призываем взглянуть на них именно с этих позиций. Узнав, что Варшава не пала, и польская армия ещё дерётся, что у неё ещё есть возможность закрепиться на рубеже Вислы, Советский Союз тут же отложил своё вторжение. При том объёме информации, которым владело советское правительство, вполне могло показаться, что события развернутся по сценарию, первоначально и прогнозируемому Москвой: поляки «упираются» восточнее Вислы, союзники разворачивают боевые действия на Западном фронте (французы как раз 9 сентября начали продвижение к линии Зигфрида [53; 246, 289]). В такой ситуации вмешательство Советского Союза было не нужно. Всё и так шло в нужном ему направлении.
Хотелось бы затронуть и такой момент. На запрос Шуленбурга о возможности перемирия с поляками Риббентроп ответил 13 сентября. Смысл ответа был таков: вопрос о перемирии не ставился. Однако мы уже знаем, что это не так. Этот вопрос стоял ещё 7 сентября. Более того, судя по дневниковым записям Гальдера, вопрос о «независимом украинском государстве» поднимался у главнокомандующего 9 и даже 10 сентября [58; 140-141] Приходится думать, что при обсуждении этого вопроса предполагалось заключение перемирия с польским правительством. Увы (для поляков), польское правительство слишком быстро бегало. Немцам вести переговоры было