Также выяснилось, что англичане и французы не имеют никаких представлений о планах Польши в случае войны (а ведь всего месяц назад в Варшаве вёл переговоры начальник британского Генерального штаба Айронсайд) [88; 54].
В конце второго дня работы К.Е. Ворошилов поднял «польско-румынский вопрос»:
«Советский Союз, как известно, не имеет общей границы ни с Англией, ни с Францией. Поэтому наше участие в войне возможно только на территории соседних с нами государств, в частности Польши и Румынии…»[70; 195].
Обсуждение этого вопроса было назначено на 14 августа. К.Е. Ворошилов задал три конкретных вопроса:
1) «Предполагают ли Генеральные штабы Великобритании и Франции, что советские сухопутные войска будут пропущены на польскую территорию, для того чтобы непосредственно соприкоснуться с противником, если он нападет на Польшу?» [70; 196].
2) «Предполагается ли, что наши вооруженные силы будут пропущены через польскую территорию для соприкосновения с противником на юге Польши – через Галицию?» [70; 196].
3) «Имеется ли в виду пропуск советских войск через румынскую территорию, если агрессор нападет на Румынию?» [70; 196].
Нарком обороны особо подчеркнул, что если не осуществить выход советских войск на польскую территорию, то немцы быстро оккупируют Польшу и окажутся у границ СССР [88; 54].
«Мы просим прямого ответа на эти вопросы… – заявил К.Е.Ворошилов. – Без четкого, прямого ответа на них продолжать эти военные переговоры бесполезно» [88; 54].
Но ответа на эти вопросы у англо-французов не было. Всё, что они смогли придумать, – это то, что Польша должна попросить помощи у СССР, потому что ей ничего другого не остаётся [70; 196]. То есть у них не было никакой предварительной договоренности с Польшей и Румынией, не было никаких планов на то, как должны действовать советские войска, как взаимодействовать с потенциальными союзниками.
То, что посылая военные миссии, правительства Англии и Франции не дали им указаний относительно Польши и Румынии, значило, что они не имели договоренностей с поляками