– Выходит, ты сознавала, что твоя семья никогда не одобрит Джуда?
– Я дружила с ним не ради бунта, если вы об этом. Я дружила с ним, потому что он такой, какой есть.
– И все же позволь уточнить. Ты замечала, какого цвета у него кожа?
– Конечно, замечала! Что за глупый вопрос?
– Почему глупый?
– Потому что… Потому что я же не слепая! Как я могла не замечать, когда мы общались чуть ли не каждый день?
– Тебя воспитывали в ненависти к темнокожим людям.
Я в раздражении дергаю плечом.
– Я ненавижу тех, кто меня так воспитывал.
– Кстати, а когда ты первый раз это поняла? Когда заметила, что дела в Общине обстоят не совсем гладко?
– Не думаю, что можно назвать какое-то конкретное событие, – после паузы говорю я. – За один раз от своей веры не отречься.
– Тогда расскажи про какой-нибудь случай. Когда, например, ты поняла, что не согласна с остальными?
Я прикусываю пересохшую губу.
– Та девочка, про которую вы говорили, будто ее задрали в лесу звери…
Доктор Уилсон кивает.
– Ты про Роберту Холлуэй? Ее мать сказала, что это, скорее всего, был гризли.
Я мрачно хмыкаю:
– Гризли?..
Протягиваю руку и культей указываю на блокнот.
– Берите карандаш.
Первое лето в Общине выдалось лучшим в моей жизни. Мне было всего пять, и я благоговела перед Пророком. Меня окружали сильные, как на подбор, мужчины и умелые женщины. Даже тела наши, казалось, испускают святое сияние. Из земли на глазах выползали тысячи колосьев кукурузы. Мужчины вырыли пруд с коричнево-илистой водой. Мы облачились в новые грубые одеяния.
А еще увидели первую смерть.
Берти было всего шестнадцать. Светлые волосы, складка на верхней губе… Отчего-то жены называли ее «вульгарной». Она вечно выставляла шею напоказ и слишком громко разговаривала. В городе у Берти остался парень, и родители притащили ее в Общину силком.
Донна Джо, вторая жена моего отца, уже носившая к тому времени одного из моих братьев, как-то раз велела принести из пруда воды. Еле таща за собой ведро, я вдруг заметила под ивой на берегу Берти – та сидела, склонившись над чем-то на коленях. Разинув от удивления рот, я подошла ближе и увидела, что Берти бережно, словно драгоценное сокровище, поглаживает страницы книги.
– Это же грех! – выдохнула я.
Берти подняла голову:
– Минноу, иди куда шла.
– Где ты ее взяла?
– Нашла.
– Здесь нет книг! – возмутилась я.
Берти вздохнула.
– Ладно. Я привезла ее с собой.
– Что, прямо из города?
– Откуда же еще? Конечно, из города. И не вздумай никому рассказывать!
– Но это запрещено! Господь тебя покарает!
– Думаю, Господу без разницы.
– Девушки не умеют читать.
– Я умею читать с трех лет и никогда уже не разучусь. И плевать, чего хотят другие. Хоть Пророк, хоть сам Господь.
Берти в тот