Поговаривали, что инет процентов на семьдесят заполнен чистейшей порнографией – и вся она с незапамятных времен выкладывается в сеть исключительно Комитетом. Чтобы выявлять тех, кто рискнет пройти по ссылке к осуждаемому контенту. Впрочем, – подумал ПалСаныч, – вряд ли у нас еще остались такие идиоты. Так что сейчас, видимо, выявляют тех, кто своевременно не сообщает о замеченном порно-баннере.
В правом углу замигала иконка нового личного сообщения. Все как всегда – сначала проверка лояльности, потом личные сообщения, потом новости. ПалСаныч открыл почту; в ящике было то, что он и ожидал там увидеть. Маша Эпштейн «Общество без насилия: проблемы и перспективы». Снова подкатило смутное раздражение – придется тратить время на эту чушь. Прекрасная перспектива на вечер – разбор лозунгового энтузиазма. Пробивная девушка из резерва, разумеется, выбрала самую затасканную и проходную тему. На кой ляд ей это сдалось? Все здесь уже сто раз переписано и переговорено – единственной нерешенной проблемой общества без насилия остаются неврозы; как только эта задача будет решена, мы перейдем к следующей формации – идеальному обществу.
Ладно, теперь уже не отвертишься. ПалСаныч открыл документ, привычно скользнул взглядом по первой странице. Ну конечно, преамбула – стандартное начало. Сообщество гоминидов… Необходимость защищаться от агрессивных и сексуальных влечений… ПалСаныч листал страницы, привычно просматривая текст по диагонали. Общественные структуры… Формирование элиты… Элита действовала в собственных интересах, но это не мешало общественному развитию… ПалСаныч автоматически пометил абзац. Лучше убрать, если защита будет открытой. Хотя, если она хочет защищаться по линии резерва – фраза будет вполне допустима. Но почему тогда она обратилась к гражданскому профессору? Чего она вообще хочет? – ПалСаныч раздраженно кликнул на переход к первому разделу. Взгляд уцепился за конец преамбулы: «Но общество без насилия принципиально неспособно победить параноидальные неврозы, поскольку само же их порождает».
ПалСаныч еще не дочитал абзац, как палец привычно вдавил кнопку закрытия документа. Что это было? Глупость? Провокация? Рука, независимо от этих мыслей, возилась с пультом – вернулась в почтовую базу и активировала вызов.
Маша Эпштейн, здравствуйте!
ПалСаныч Кононов. Здравствуй, Маша. Ты не могла бы зайти ко мне, надо поговорить о твоей работе…
Конечно, уже иду!
И Маша отключилась. Это было нарушением Кодекса общения – она должна была подождать, пока ПалСаныч закончит разговор и прервет сеанс. Мелочь, а задело. Хотя он первым пошел на нарушение, отключив визуальный канал – не было никакого желания смотреть на эту холеную активистку.
Надо бы галстук надеть, что ли… Пиджак… – мысль растаяла, так и не оформившись – зазвенел внутренний вызов.
Маша, ты что, под дверью стояла? – удивился ПалСаныч.
Я