Разговаривать мне с ней приятно и интересно, наша с ней интимная дистанция сохранилась. Подруга не утратила своей чистоты, прямоты, редкой искренности. Одну пору мы с ней одновременно читали "Братьев Карамазовых", обсуждали, там много про монастырскую жизнь, а через это – говорили и не про монастырскую.
Недавно, читая книгу о еврее, служившем в христианском монастыре, а позже ставшем католическим священником, я написала ей сообщение: «почитай «Даниэль Штайн, переводчик» Людмилы Улицкой». Вечером того же дня она мне перезвонила и подробно расспросила о книге, я в двух словах рассказала сюжет – где, в какие времена… Потом добавила:
– Автор на встрече с читателями рассказала, что те детали, которые ей пришлось придумать, чудесным образом потом были подтверждены, что и на самом деле так и было. И она считает, что это «Богом был дан такой знак – Всё правильно!"
– Ох, как хорошо! Значит, там правда написана! – её голос оживился, она обрадовалась, что есть что-то интересное, чему она сможет поверить. – Я сейчас не в монастыре, но мне оттуда передали, что получили для меня письмо от тебя (и фамилию мою назвала), у нас дьякон с такой же фамилией, старенький, немного странный, хороший такой…
– Ты здорова, не болеешь?
– Нет, я у племянника, у него дедушка умер.
– Ой, жалко как, родители его так рано умерли, сейчас ещё меньше близких осталось. Да, жизнь так коротка…
– А мне кажется, что я живу уже лет триста, – какое у нас разное ощущение времени жизни…
Однажды я наткнулась в соцсетях на возмущенную статью о том, как в монастырях "у послушников и трудников забирают паспорта". Спросила у подруги в сообщении, а как у них. Она перезвонила, рассказала:
– У новичков – да, забирают, чтоб не украли чего, а потом – возвращают на руки, кого уже знают. Это – нормально, а то всякие же забредают к нам, и странных среди них много. Мой паспорт у меня.
Верят ей, значит. Или знают, что – куда она, без своих коз…
Спустя несколько дней я опять написала ей сообщение – уточнить для оформления своей пенсии годы нашей с ней работы в стройотряде и в больнице. Она перезвонила – говорит, что у нее на телефоне нет функции написания сообщений. Я не знаю о таких телефонах, мне кажется, она есть даже в самых древних. Не умеет?.. Слово "пенсия" её напрягло – мы же с ней одногодки.
Год мы вспомнили не сразу, пришлось порассуждать, что за чем шло. Сначала стройотряд, потом уборка картошки в колхозе, где мы уже были дружны со стройотрядовскими, а картошка была точно на втором курсе… Заодно всплыли давно забытые дорогие фамилии. И только на следующий год – больница, срочная операционная. Уж не знаю, как у нее, а у меня картинки того времени всплывали одна за другой – лица, двухэтажные нары, студенческая свадьба в бараке… Говорили мы – как вчера расстались, на