– Вила, Вила не серчай! Подарки возьми, а воду отдай!
Если Вила примет подношения, то вскоре колодец наполнится свежей чистой водицей.
Бодричи верили, если сильно разгневать Вилу, то она может одним только взглядом убить человека. В основном же Вилы к людям относились дружелюбно, излечивали их от хвори и порой предсказывали им будущее.
Однако Вила, что жила подле лесного колодца бодричей являла собой яркое исключение. Она соблазняла путников-мужчин, приняв облик девы, желавших напиться из её колодца. На следующей день, после связи с прекрасной девушкой, путники вдруг обнаруживали, что лишились своей мужской силы.
В отчаянии они обращались за помощью к ведьме Сияне, имя которой означало «сияние», проживавшей в Велегоше. Ведьма та имела большой опыт в лечении мужского бессилия. По городищу даже ходили смутные слухи, что ведьма и лесной дух Вила находятся в сговоре. Вила питалась человеческой энергией соблазнённых мужчин, и затем те волей-неволей отправлялись к знахарке. Сияна же взимала с мужиков щедрую плату, а часть суммы отдавала лесному духу, так сказать мзду. Поговаривали, что Вила таким промыслом скопила целый сундук монет и прячет их недалеко от лесного колодца. Находились безумцы, которые пытались разыскать золото Вилы, но все они бесследно сгинули.
Обитали в лесу подле Велегоша и другие создания, каждое из которых обладало своим характером и особенностями. Все эти создания не были богами, а – жителями царства духов.
Славяне, в частности бодричи, верили, что мир состоит из двух частей – царства живых, где жили люди, и царства духов, где обитали волшебные создания, многие из которых защищали и охраняли природу и животных.
…Ладомира шла по тропинке. Майский лес, оживший после жестокой зимы и затяжной весны, невольно навивал девушке грёзы. Она думала о том, что став прислужницей в храме Матери Сырой-Земли по воле отца – судьба её определилась. Пройдёт три года – ей исполниться восемнадцать, как раз тот возраст, когда прислужницы принимают инициацию, становятся жрицами и приносят в капище клятву богине. И эта клятва до конца дней лишает жриц простого женского счастья.
Однако размышления юной послушницы резко прервались: перед ней на тропинке стоял Охальник.
– Я тебя знаю! Ты – Ладомира! – сказал он и даже не распахнул перед ней плащ.
– Не мудрено – я часто хожу по этой тропинке на заставу княжича Калегаста. Мой брат Коршень несёт воинскую