– Не кричи!
Я затрясла головой в знак того, что поняла, чего он хочет, и провела рукой по голове, расчесывая пятерней выпачканные рвотой волосы. От пальцев и волос воняло, хотелось смыть с себя эту грязь, но сказать я не решилась. «Зачем только я распустила волосы, когда ехала в автобусе!» – мелькнула в голове никчемная мысль, но потом меня охватил ужас: что же теперь будет? Ни о чем другом думать я не могла. Парень сунул черный мешок в пластиковый пакет, завязал его и поставил в прихожей к двери. «Ну кто так завязывает! Дурак какой-то!» – подумала я. Парень хлопнул в ладоши, как бы говоря: «Дело сделано!» – и повернулся ко мне.
– Теперь будешь жить здесь!
Я заплакала, но тихонько, чтобы не разозлить его. Парень, наклонив голову, смотрел на меня. Следил за моей реакцией? Тогда мне было всего десять лет, но у меня возникло неясное чувство, что я привыкаю к тому, как он со мной обращается.
Вытирая слезы вонючими пальцами, я оглядела комнату, в которой мне предстояло жить. Странное помещение, похоже на однокомнатную квартиру, но без окна – оконный проем заклеен черной бумагой, так что на улицу не выглянешь. На входной двери набиты листы фанеры – для крепости, что ли? Мертвенно-бледный свет люминесцентной лампы заливал разлохмаченные соломенные циновки и кровать, застеленную смятой простыней, не стиранной уже несколько месяцев.
– Что это за место?
– Здесь живет мой брат. Старший.
– Где? Где-нибудь в К.?
– Не помню.
Парень неловким движением включил электрический обогреватель. Допотопный и страшно грязный, он все-таки грел, а то я совсем продрогла. Собравшись с духом, я спросила о самом главном:
– Я больше не увижу папу и маму?
– Ага, – жизнерадостно отозвался парень, пристально разглядывая мое лицо, мокрое от слез. Было видно – он страшно рад, что затащил меня в эту комнату.
– И в школу не буду ходить?
– Какая уж тут школа? Ведь Миттян сразу убежит.
– Миттян?
– А я – Кэндзи. Давай дружить.
Миттян – это кто? И что значит: давай дружить? Для меня Кэндзи был взрослый. А как иначе я могла его воспринимать? Но услышав его слова, я подняла голову с ужасной мыслью: «Я попала в лапы к психу!» Меня охватило отчаяние.
– В каком классе Миттян учится?
– В четвертом, первая группа.
– Возьмите меня к себе в школу.
Я чуть не упала от изумления. Кэндзи, видимо, все понял по моему выражению, изменился в лице и недовольно посмотрел на меня:
– Что скажешь?
– Не буду говорить! Хочу домой!
Я разрыдалась. Заголосила во все горло и никак не могла остановиться. Кэндзи сначала растерянно ходил вокруг меня, нервно приговаривая: «Молчи! Молчи!» Эти слова оказались чем-то вроде запального шнура к взрывному устройству. Неожиданно я получила оплеуху и свалилась на пол. Щека горела, в голове звенела пустота. Было не столько больно, сколько страшно; схватившись