Ни Виктор Тертычный, ни Андрей Коренев ни выделялись из толпы, одетые в черные костюмы, но без галстуков.
– Группа из пяти человек. Трех уже задержали, – шептал Виктор, нервно оглядываясь.
– Чего ты паришься, осталось только двое, – беззаботно отозвался Андрей.
– Все шутишь. Здесь президент. И одного смертника хватит.
– Вот. Есть один, – Андрей замер, как охотничья собака.
Виктор подумал было, что он шутит, но Андрей рванулся поперек толпы, рассекая ее на двое.
Виктор бросился за ним.
– Где?
– Вон, видишь, с пузом, в зеленом платье.
– Почему ты так решил? Ты ее знаешь?
– Она – моя жена.
– Что?
Андрей уже был впереди, схватил за руку молодую женщину, замотанную в голубой платок и круглую, как шар, и потащил ее прочь от толпы и асфальтовой дорожки.
Виктор от неожиданности застыл на месте, но тут же опомнился и побежал следом, поперек движения, расталкивая паломников.
Молодая женщина, бившаяся в руках Андрея, внезапно посмотрела в его лицо и вскрикнула, сразу изменив тон.
– Муж мой! Салям!..
Андрей оттащил ее за угол и прижал к стене.
– Тише, Андрей, – подскочил к нему сзади Виктор. – Откуда она?
– Из Лакшара, – Андрей притиснул женщину к стене и рывком разорвал ворот атласного зеленого платья.
Разноцветные проводки опутывали ее разбухшие груди. Виктор застыл за его спиной при виде их.
– Андрей, – неуверенно сказал он. – Вызываем саперов.
– Не пыли, – Андрей достал из кармана свой нож и открыл его. – Какой цвет? Говори, быстро, – сказал он на пушту, нависая над женщиной.
Та стояла, бледная, перепуганная: губы ее тряслись, она часто вздыхала и сглатывала.
– Цвет! – рявкнул Андрей.
– Зеленый, – женщина захлебнулась от плача.
Не задумываясь, Андрей извлек из складного ножа щипцы и перерезал проводок.
Виктор весь внутренне сжался, но взрыва не последовало.
– Так, приехали. Ты что здесь потеряла? – порывисто переходя на арабский, заговорил Андрей.
– Вас!
– Как это?
– Вы же умерли, стали шахидом. Вот и я тоже к вам хотела!
– Ни хрена себе, – Андрей посмотрел на выпирающий сквозь платье живот. – Столько взрывчатки? Ты что, хотела взорвать небоскреб?
– Там ребенок, – громко рыдая, заговорила женщина. – Я беременная. Там – ребенок!
– Что? Ты еще и шлюха! – арабский язык очень сочно и своеобразно передал это выражение.
Андрей навис над женщиной, уперся ладонью в стену над ее плечом и смотрел сверху со злостью.
Виктор неуверенно переминался сзади. Он не понимал арабский.
– Андрей, – он слегка стронул напарника за плечо. – Давай, я отведу