Тем временем пятница подошла к концу, и вот так, совершенно ясно, стало вдруг понятно – он не позвонит. А ей предстоят выходные в обществе мужа, и обязательных до тошноты скучных дел: горы невыглаженного белья и жарки ненавистных котлет. Она села за стол и положила на него, прямо на кипу документов, голову. За окном медленно падал пушистый мягкий снежок, и уходил год – замечательный, волнующий, трогательный. Ей стало жаль себя и этот уходящий год, и, не выдержав, она тихонько заплакала, забыв о том, что ее слезы могут оставить на документах длинные некрасивые подтеки.
…Дома, отчаявшись дождаться ее с работы, колдовал над ужином Степан. Он вообще под настроение готовил с большим удовольствием.
– Ирка! – обрадовался муж, – а я тут плов решил сварганить, вот, баранину купил. И с гордостью продемонстрировал ей кусок мяса и открытую пачку риса.
– Отлично,– она нашла в себе силы улыбнуться, и, подавив нахлынувший при виде сырого мяса приступ отвращения, ушла переодеваться.
Плов оказался неплох, но ужин прошел в тишине – у нее не было желания общаться, а муж был увлечен трансляцией футбольного матча.
– Ты представляешь, – заговорил он, когда закончился очередной тайм, и началась реклама, – Леха уходит. Говорят,– Степан таинственно помолчал,– рассматривают кого-то из местных… Вроде как меня в том числе. Даже не знаю, радоваться этому или расстраиваться….
Но Ирина не впечатлилась услышанным, она вообще толком не поняла, о чем речь, и положив голову на столешницу, отрешенно смотрела рекламный ролик.
– Степка, – вдруг подала она голос, – а давай заведем ребенка! – Но увлеченный грядущими перспективами муж не расслышал ее и продолжал размышлять вслух:
– Но ведь это нервотрепка, сама понимаешь… О выходных можно будет забыть. Впрочем, это ведь не навсегда, ты права…
– Ты о чем? Какие выходные? – Монолог мужа заставил ее отвлечься от созерцания танцующих на экране сосисок.
– Я о работе, а ты? – отозвался Степан.
– Я? – Она задумалась на секунду. – Да уже не важно, наверное, ерунда…
– Извини, я не расслышал, – смутился муж, – увлекся. – И, выключив звук, спросил:
– Повторишь?
Но она молчала. Он присел с ней рядом и взял ее руку:
– Слушай, я вижу как тебе тяжело, это же не дело… Может, уйдешь с этой чертовой работы? Я ведь тоже зарабатываю, с голоду не умрем уж точно. – Он улыбнулся. – Ты похудела, плохо спишь. Может, ну его? – Его слова звучали так искренне, что она не выдержала и положила ему голову на плечо.
– Эх ты, трудяга… – Он попытался погладить ее по голове. – Может, ну его, этот банк, отдохнешь, а потом подыщем что-нибудь другое, более спокойное?
– Я