Одри, окинув отрешенным взглядом казенную комнату, безошибочно заблаговременно определил причину возникновения постороннего шума, столь надоедливо доносившегося где-то под плинтусом. Должны быть расплодившиеся мыши, очнувшись от неспокойного сна, вновь устроили утренние беговые соревнования, с одной единственной основополагающей целью – как можно сильнее насолить законнику. Ведь сегодня у сего толерантного джентльмена выдался крайне неудачный день. В особенности осенние северные ветра и тропические дожди всегда портили ему всякое настроение, впрочем, не это стало главным побудителем ноющего уныния, грозовой тучей нависшего над его лысеющим челом, а само восприятие окружающей действительности никак не уживалось с его подавленным отчаянным мироощущением. Меланхолично нервничая и искренне сопереживая самому себе, он то и дело всматривался в миниатюрную фотографию в резной рамке со стеклом, с которой всё обширное семейство Одри смотрело на него веселыми жизнерадостными лицами. В ответ джентльмен прикрыл веки, мысленно ребячески желая, чтобы фигурки невзначай начали шевелиться, деликатно помахивая ему крохотными ручками, либо высказали бы ему приятные ободряющие фразеологизмы поддержки, но, к сожалению, плоское выцветшее изображение сохраняло свое всегдашнее невмешательство в повседневность горестного бытия не слишком именитого родственника. Отчего, Чарльз, утробно отчаянно вздохнув, откинулся на спинку скрипучего стула. Неслышно послышались характерные потрескивания изгибающихся прутов, сулящие неминуемое падение, если не сбросить седоку несколько килограммов прошлых побед, и, конечно же, неудач.
Озлобленное и вспыльчивое безразличие ко всему и раньше подолгу испытывал он, с несмываемой каплей досадливой обиды на сердце. А неминучая хворь с первыми болевыми признаками осенней простуды мучила его тело всяческими влажными, порою склизкими неудобствами, одно из которых именуется насморком. Посему из левой воспаленной ноздри законника всё время течет проворная прозрачная капля, отчего с помощью платка ему частенько приходиться убирать сию неуместную проказницу, но та, словно альпинист, повисший на волоске редких усов детектива, цепляется всеми силами, сопротивляясь и насмешничая. И иные залежи влаги подобные ей спешат уподобиться простудной капле, столь безбоязненной перед неминуемой гибелью.
Обладая невысоким ростом властителя дум, широким лбом философа, несоразмерно тонкими пальцами пианиста, хозяин сего неатмосферного кабинета походит на обильно сдобренного дородного мэра в отставном чине простого служащего. На самом же деле с недавних времен Чарльз Одри заведует всевозможной полицейской розыскной документацией, скучнейшими рапортами и докладными, насущными заявлениями и иными письмами к административному начальству. Оная вычерченная работенка скромна описанием, позвольте вкрадчиво заметить, довольно пыльная, однако не в меру скрупулезно
