Иван подвёл девицу к столу, подождал, пока она присядет, аккуратно подвинул её стул и по привычке встал у неё за спиной сзади и чуть сбоку.
– Что же вы не присаживаетесь, Александр Андреевич? – с недоумением спросила Пульхерия, и Ванька, спохватившись и покраснев, сел рядом с ней.
Во время обеда, не столь богатого и изысканного, сколь приготовленного от души, завязалась общая беседа, на протяжении которой опекуны интересовались здоровьем Елизаветы Владимировны и прочих домочадцев, рассказывали свои нехитрые новости и сетовали, что не смогут приехать на свадьбу любимой племянницы: далеко, здоровье не позволит, да и сама поездка будет очень затратной.
– Я ведь, Сашенька, как вышел в отставку, так кроме пенсии другого дохода не имею, – спокойно, не жалуясь, сказал Николай Пантелеймонович. – Наташенька тоже у меня бесприданница, так что… живём как можем!
– Очень рады, что матушка ваша вспомнила про нашу Пусеньку! – добавила Наталья Николаевна. – Она у нас такая умница и рукодельница, дай-то Бог каждому! Хорошей женой будет!
– Тётя, ну что вы! – Пульхерия вспыхнула, выскочила из-за стола и убежала.
Несмотря на нарушение приличий, тётя и дядя только улыбнулись и намекнули жениху, что неплохо бы утешить будущую супругу! А найти её можно в саду меж розовых кустов, которые она сама холит и лелеет! Ванька встал, извинился и заспешил следом за девицей, провожаемый добродушным смехом опекунов.
Пульхерия действительно гуляла в маленьком розарии, сама напоминая юный, ещё не распустившийся бутон. Юноша молча пошёл рядом. Пульхерия тоже молчала, трогая попеременно то один цветок, то другой.
– Гусеницы, – вдруг сказала она.
– Что?
– Гусеницы вредят розам. Надо следить за ними и при первых признаках обрабатывать табачным настоем. Тогда помогает.
– А моя матушка от гусениц горчичный раствор пользует… или мыльный, – с запинкой сказал Ванька и добавил. – А вам, Пульхерия Ивановна, больше всего розы нравятся?
– Да, они ведь очень красивые!
– Как и вы! – неожиданно для себя брякнул он.
Пульхерия опять закраснелась и потупила взор. Рука её вновь потянулась к бутону и… встретилась с рукой юноши, который бережно взял её пальчики и склонился в поцелуе. Далее они пошли, взявшись за руки. Ванька судорожно придумывал, о чём бы поговорить, но Пульхерия сама спасла ситуацию, поинтересовавшись, что он любит более всего. И тут Иван, нисколько не покривив душой, начал рассказывать о том, как любит читать и особенно вирши, на что девица, хитро прищурившись, продекламировала:
–Если девушки метрессы,
Бросим мудрости умы;
Если девушки тигрессы,
Будем тигры так и мы!
– Как любиться в жизни сладко,
Ревновать толико гадко,
Только