в городке благотворительностью. Но если послание касалось некоего определенного увлечения, если там не было подобострастных славословий и оно толково отражало заинтересованность тем, что занимало Холмса более всего, – процедурой вывода матки из яйца рабочей пчелы, полезными для здоровья свойствами маточного молочка или, например, новостями в области разведения туземных кулинарных трав вроде зантоксилума перечного (и прочих разметанных по миру курьезов природы, способных, в его представлении, подобно маточному молочку, задержать досадный упадок физических и умственных сил в немолодом организме), – то существовала большая вероятность, что письмо избегнет сожжения; в таком случае оно могло попасть в его карман и пролежать там до тех пор, пока он не сядет за стол в своем кабинете и его пальцы не извлекут письмо для дальнейшего рассмотрения. Порою эти уцелевшие письма куда-нибудь сманивали его: в травяной сад за развалинами аббатства неподалеку от Уординга, где буйно рос загадочный гибрид лопуха и красного щавеля; на пчелоферму под Дублином, где был собран нежданный урожай кисловатого, но не горького меда – оттого что соты оказались покрыты влагой, а погода стояла исключительно теплая; в последний раз – в Симоносеки, японский город, где готовили особое блюдо из зантоксилума перечного, которое, в сочетании с рационом из пасты мисо и перебродившей сои, похоже, обеспечивало местным жителям устойчивое долголетие (поиски документальных свидетельств и сведений из первых рук, имевших отношение к столь редкому, возможно, продлевающему жизнь кушанью, были главным делом его одиноких лет).
– Вам с этим за сто лет не разделаться, – сказала миссис Монро, кивая на стопки писем. Опустив пустую корзинку на пол, она повернулась к нему со словами: – Есть еще, в шкафу в передней, все коробками заставлено.
– Очень хорошо, миссис Монро, – резко отозвался он, надеясь пресечь дальнейшие рассуждения.
– Мне принести остальное? Или подождать, пока вы с этой кучей закончите?
– Можете подождать.
Он взглянул на дверь, показывая, что желает ее ухода. Но она оставила это без внимания, помедлила, расправляя передник, и присовокупила:
– Там столько еще в шкафу – страшно сказать.
– Это я понял. Думаю, пока я займусь тем, что находится здесь.
– Скажу, дел у вас по горло, сэр. Если вам нужно помочь…
– Я справлюсь, спасибо.
Уже пристально он посмотрел на дверь, склонив голову в ту сторону.
– Вы не голодны? – спросила она, нерешительно ступая на персидский ковер, в солнечный свет.
Грозный взгляд, смягченный вздохом, остановил ее приближение.
– Ни в малейшей степени, – ответил он.
– А ужинать вы будете?
– Полагаю, что это неизбежно. – Он на миг вообразил, как она неряшливо трудится на кухне – вываливает на стол требуху, роняет на пол хлебные крошки и вкуснейшие
