Распять и отдалить Христа от народа,
Не зная, не ведая просто того:
Иисусу подвластна даже природа.
Сын Божий Он и человеческий Сын,
Рождённый от Духа Святого и Девы,
Ниспослан был Богом, чтоб вместе мы с Ним
Вернулись бы снова к Создателю Евы.
Но предал Иуда, не верил Фома,
И Пётр отрекается трижды от Бога.
Апостолы вроде лишились ума,
Пред Богом судить если очень их строго.
И всё это раньше предвидел Христос:
Он знал, что слаба человечья порода.
И Он послан Богом решить сей вопрос
Спасения и вразумленья народа.
Он шёл на мученья, чтоб нам показать
Через смерть свою и своё Воскресение,
Что с Верою к людям придёт благодать,
Всем, принявшим Бога Святое Крещение.
Но, что заповедал нам Бог, соблюдать
Должны каждодневно народы все верно.
Тогда Сатане наших душ не видать,
Очистимся все мы от грязи и скверны.
Наступит тогда золотой, добрый век,
Все беды тогда из нас каждый забудет.
С природой в единство войдёт человек,
Любовь на земле процветать только будет.
Не будет болезней, ни войн, ни вражды,
Предательства, злобы и брани не будет.
Не будет ни голода и ни нужды —
А счастье и мир на Земле лишь пребудет.
«В глазах, расставленных широко…»
В глазах, расставленных широко,
Медлительных и осторожных,
Куда взглянуть хотел глубоко,
Увидел он, что невозможно
Питать надежду на любовь.
Там пустота и мельтешение…
Тебя сманить ведь мог любой,
И, чтоб доставить утешенье,
Тот увозил тебя далёко…
Потом ты возвращалась снова.
Он вроде бы взлетал высоко
От одного лишь только слова,
Хоть знал: слова твои ведь лживы —
И видел в тех словах обман.
Но оставались всё же живы
Его любовь и слов дурман,
Который вновь его сбивал,
И вопреки он оставался.
Не уходил, не убегал,
А снова мучился, терзался,
Что он дурак, раз позволяет
Себя обманывать несчётно,
И что себя не уважает,
Раз всё искал в себе отчёта…
Ведь так не может продолжаться,
Им надо разобраться наконец.
Он стал всё меньше обижаться,
И, значит, что: любви пришёл конец?
Ты всё-таки её убила
И обезличила враньём,
Которым ты его кормила.
Ну что же, каждому своё:
Ты получаешь, что хотела,
Он, как в романе том старинном,
Не для услады только тела,
Хотел любить и быть любимым.
Душевная рана
Всё проходит, кроме раны на душе,
Стонет от неё душа, болит и плачет.
Вроде бы забыто всё, прошло уже,
Но душа, увы, ведёт себя иначе.
Ноет,