– Бракованных нет, – закрыв за мужчиной дверь, громко объявила сборщица. – Переночуете здесь, а завтра отправимся в путь.
Ночь не принесла долгожданного облегчения. Ворочаясь на циновке, не могла отделать от назойливых мыслей, воспоминаний. Судя по вздохам и тихим всхлипам, не меня одну мучила бессонница. Новый день встретила с облегчением. Он сулил хотя бы какие-то перемены. И они действительно произошли.
После завтрака к нам снова зашла сборщица и заявила, что перед отправкой во Фрегию даст нам новые имена. Она гордо расхаживала в сопровождении мужчин в незнакомой темно-зеленой форме с черными нашивками. Фрегийцы. Оливковая кожа, густые темные волосы, острые подбородки. Мы, рьянцы, совсем другие. Со смесью страха и любопытства наблюдала за новыми конвоирами, гадая, солдаты они или офицеры. Меня смущали нашивки. Такие полагались командирам, но почему-то сделаны не серебряной нитью. Жаль, рядом нет тети Нэт, она бы рассказала. Я никогда фрегийцев не видела: после установления своих порядков они удалились в гарнизоны.
– Симпатичные девушки, – внезапно подал голос один из чужаков и остановился против меня. – Чья она?
Сердце пропустило удар и упало в желудок. Убеждала себя, что сборщица не отдаст, что до Храма наслаждений мы должны добраться в целости и сохранности, и дрожала. Вдруг я признана негодной для рынка, вдруг меня определили в низшие и сразу отдадут фрегийцу? Он смотрел пристально, с масленой улыбкой раздевал взглядом – отвратительное ощущение! Чтобы хоть как-то отгородиться от него, отвернулась, прижала колени к груди.
– Ничья, – флегматично отозвалась сборщица. – Отныне у нее нет ни матери, ни отца, но и владельцем пока она не обзавелась.
– Так отдай ее мне.
Вот оно! Мужчина дернулся, будто прямо сейчас собирался забрать добычу, но ладонь женщины в алом удержала его на месте.
– Повторяю, она ничья, – чуть повысила голос сборщица. – Займись делом, а не пускай слюни. Девочка наверняка попадет на торги, у тебя денег не хватит выкупить. А узнаю, что испортил товар, отрежу ненужное. Я в своем праве, ты закон помнишь.
– Помню, – раздосадовано пробормотал фрегиец и неохотно отступил.
Я мысленно выдохнула и порадовалась неведомому закону. Однако мужчину надлежало опасаться. Он наверняка затаил злобу, выместит ее на мне, а не на сборщице.
– Вот и имя тебе найдено. Эй, – женщина в алом щелкнула пальцами возле моего лица, – слышишь?
Вынырнув из безрадостных дум, подняла голову и вопросительно уставилась на нее. Сборщица широко улыбалась, хотя глаза ее оставались холоднее льда. Покушавшийся на меня мужчина отошел в тень, рядом стоял другой, столь же безучастный, как и женщина, которую он охранял.
– Я сказала, что имя тебе найдено, – Ничья.
– Ничья…
Несколько раз повторила слово, которое не походило даже не прозвище. Разве можно дать такое человеку? Подумала и осеклась. Ты не человек, Джанет, ты именно Ничья.
– Одной меньше, – с облегчением пробормотала сборщица и посетовала: – Сколько мороки с вами!