– Нет, мама, – тихо увещевает её Андрас. – Когда мы умрём, от нас обоих ничего не останется, лишь пепел, как от всех остальных. И неважно, сколько историй придумано на свете, чтобы опровергнуть реальность. Мне дана лишь одна жизнь, и я хочу прожить её, ни о чём не жалея. Пусть я обзаведусь женой, детьми и буду жить с народом, который меня примет. Амазы ничего этого нам с тобой не дали.
Профессор Воля молча стоит у костра, по её щекам катятся слёзы.
– Я больше не амаз, мама, – сочувственно говорит Андрас. – Но тебя я не брошу. Ты всегда будешь для меня самой родной на свете. До весны я поживу в лесу, буду по-прежнему помогать тебе с лошадьми, как обещал. А потом уйду в Южную стаю ликанов и примкну к ним. Очень надеюсь, что однажды и ты откажешься от вранья, которым тебя столько лет потчевали амазы.
Профессор Воля лишь качает головой, мучительно подыскивая слова.
– Андрас, нет…
– Мама, я всё решил, – обрывает её Андрас. – Если ты не можешь принять это, тебе лучше просто уйти, – грустно добавляет он.
– Сын мой…
– Нет, – с нажимом произносит Андрас. – Оставь меня в покое.
Профессор Воля колеблется, оглядывается, будто обезумев от горя, и уходит, скрываясь за деревьями. Андрас, сгорбившись и обхватив голову руками, остаётся у костра.
Дождавшись, пока шаги профессора Воля окончательно стихнут, мы с Айвеном подходим к костру и усаживаемся по обе стороны от Андраса, который по-прежнему сидит совершенно неподвижно.
– Прости… мы всё слышали, – говорю я, ласково касаясь ладонью его спины. – Мне очень жаль… всё так сложно.
Андрас поднимает голову и устремляет отчаянный взгляд в огонь. На его щеках блестят слёзы.
– Если бы только я мог стереть руны с моей кожи, – наконец хрипло и подавленно произносит он.
Как же его утешить? Поддержать?..
– Знаешь, а у тебя скоро будут невероятно красивые глаза, как у всех ликанов, – ободряюще говорю я. – Их сияние затмит любые татуировки, уж поверь.
Андрас выдавливает смешок и слегка растягивает губы в улыбке.
Я кладу руку ему на плечо.
– Твой сын очень похож на тебя, ты заметил?
Улыбка Андраса становится чуть шире, но вскоре тает. Он снова поворачивается к костру, терзаясь противоречиями.
– Если бы моя мать пошла со мной… Я не хочу её бросать. Но я боюсь, что она никогда не примет моего сына.
Я грустно вздыхаю.
– Люди меняются, Андрас. Когда-то я до смерти боялась икаритов. А теперь таскаю из амбара за кухней корм для питомцев Ариэль. – Коротко усмехнувшись, я долго смотрю на угли в костре, сияющие алым. – Твоя мать может и передумать. Особенно после встречи с Коннором.
Андрас скованно кивает, старательно пряча подступившие слёзы. Я отворачиваюсь и замечаю, что Айвен пристально следит за мной. Смотреть в его ярко-зелёные глаза нелегко – в моей душе нарастает