Теперь я чувствовал себя совсем своим членом цыганского табора. Время клонилось к вечеру и я, радостный, уставший побежал домой. Там меня, наверное, заждались и, сейчас будет взбучка от мамы и папы за то, что, не сказав ни слова, я целый день пропадал в неизвестности.
Так оно и случилось. Молча, я выслушал все «ласковые» слова от мамы и с покорностью готовился принять «награду» в виде ремня от папы. Но, всё закончилось только угрозой, и я, поужинав, отправился в кровать.
Я заснул моментально. Всю ночь мне снилось, что я уже, как прирождённый цыган, живу в их таборе, кочую вместе с ними по всем городам и весям.
Под впечатлением ночных видений я, проснувшись утром, лежал с открытыми глазами, упёртыми в ещё тёмный потолок. Думы были одни: приняв окончательное решение о перемене места и образа жизни, я не знал, как поступить с самыми близкими мне людьми: мамой, папой и братьями. Все они любят меня и, конечно, так просто не отпустят ни в какое, хоть самое распрекрасное, романтическое путешествие. Это в двенадцать-то лет! Да и разговора не может быть. Но, я тоже имею кое-какой характер. И, если уж предстоит какое-то дело, то надо искать выход и делать задуманное без оглядки.
К сожалению, приближается осень, а вместе с нею и моя любимая школа. Это тоже проблема! Я не хочу бросать учителей, школьных друзей.
Короче говоря, так ничего конкретного и не придумав, я принял абсурдное решение: никому, ничего не говоря, сегодня вместе с табором уйду, если, конечно они меня возьмут. Да, если возьмут! Ведь, там у меня с ними тоже не было никакой договорённости.
Ближе к обеду, я надел свои лучшие сандалеты, новую рубашку и, пока мама была в огороде, я выбежал на улицу. Я рассчитывал уйти только на неделю, оставшуюся до начала школьных занятий, а родителям об этом сообщу через кого-нибудь из цыган, которые ещё остаются в этом лагере для наведения после снятия табора надлежащего порядка.
Всё! Решение принято. Глупое, несуразное, но оно окончательное!
Когда я появился перед цыганским табором, все уже были готовы к отъезду, отходу. Детвора подскочила ко мне и засыпала меня вопросами:
– Какая красивая рубашка. Куда ты нарядился?
– А сандалии! Дай померить.
Я, не отвечая на бесконечные вопросы надоедливых цыганят, прошёл прямо к уже разобранному шатру старого цыгана. Мой решительный вид удивил его, и он сразу спросил:
– У тебя неприятности?
– Нет. Я хочу уйти с вами. Возьмите.
Старый цыган прожил долгую жизнь, много видел, поэтому не проявил никакой реакции, Видно, бывали в его бытности и такие повороты человеческих судеб.
– А как твоя мама? – только и спросил он. – Ты поссорился дома?
– Нет, не ссорился. Она ничего не знает.
– Тебя будут искать.
– Тётя Клара зайдёт к маме и всё ей расскажет. – Я знал, кто остаётся в лагере. Тётя Клара среди них.
– Всё