– Ясно. Возьмите этого, положите поперёк лошади, и возвращаемся обратно.
Солдаты подняли стонущего Сен Гара. Он не отбивался и не вырывался. Когда его положили на лошадь, Лян Се подошла к нему и развязала его ноги, забрав свой пояс обратно.
– Ты же всё равно больше не сможешь бегать, – промолвила она и ободряюще похлопала пленника по плечу.
Вскоре они вернулись к башне. Там её отряд постепенно приходил в себя после нападения. Перевязывали раненых, обыскивали убитых врагов, собирали разбежавшихся лошадей. Все степняки помогали воинам, а этот странный юноша, которого они между собой называли Тугрулом, с лёгкостью управлялся сразу с несколькими лошадьми. Кстати, ведь это именно он крикнул и спугнул её коня. Как он смог понять, что им грозит опасность?
Едва въехав в лагерь Лян Се начала отдавать приказы.
– Соберите костёр для погребения наших воинов. Возьмите на дрова эти развалины домов. Продолжайте сборы, мы выступим, как только закончим с пленниками. Приведите их к башне.
Солдаты поспешили исполнить приказы, а офицер спешилась и села на раскладной походный стул, с наслаждением вытягивая ноги. Сен Гара сбросили на землю неподалёку, остальных пятерых пленников подвели к ней и поставили на колени. Лян Се подала знак, и изувеченного мужчину, которого она захватила лично, приволокли поближе. Он стонал и чертыхался. Другие несчастные пленники невольно ужасались его судьбе.
Лян Се оглядела их и сказала:
– Вы видите, что будет с тем, кто не желает говорить. Можете молчать, и с вами мы сделаем то же самое, или чего похуже. У меня немного вопросов. Первое: что за большое пожарище на юго-западе?
Невольники угрюмо молчали, переглядываясь. Внезапно один из них пожал плечами и ответил:
– Это горит город Нандун.
Лян Се не смогла сдержать удивлённого возгласа. Несмотря на все догадки и предположения, признать, что пылает древняя столица Запада, было нелегко. Теперь она слышит это из уст неприятеля, и все сомнения уходят прочь.
– Не говори этой шлюхе ничего! – заорал Сен Гар.
Лян Се устало закатила глаза и провела ладонью перед губами. Один из её воинов кивнул, взял с собой пару товарищей и они подошли к непокорному Сен Гару. Двое прижали его к земле, а самый дюжий разжал ему кинжалом зубы и отрезал язык. После этого пленника перевернули на грудь, чтобы он не захлебнулся кровью.
Остальные в ужасе смотрели на эти пытки, некоторые упали на колени ничком.
– Всё равно язык не нужен тому, кто не желает говорить. Но ведь вы же не такие, верно? – обратилась Лян Се к ним. – Не думайте, что я испытываю радость или удовольствие от вида пыток и крови. Они противны мне. Но сейчас идёт война, и я не собираюсь с вами миндальничать.
И она узнала всё, что они могли ей сообщить: о восстании Дондо, о широком переходе армии на его сторону, о бегстве наместника и его приближённых, о готовящемся походе народного войска на восток.
Выслушав всё это, она изрекла:
– Что же, это разумно, что вы не стали отмалчиваться