По справедливости, мы должны начать давать ответы на все эти перечисленные вопросы. Так просто положено и так делается всегда. Однако на них мы ничего в данном случае отвечать не будем. Но мы это делать не будем не потому, что не можем на них ответить, и не потому, что от них уклоняемся, а потому, что все, что будет здесь сказано, покажет, что необходимости как таковой в заданных вопросах, к удивлению, вовсе нет. Она просто исчезнет. И читатель это увидит.
Самый главный аргумент против того, что будто бы возможно человеку знать, зачем Бог существует, это то, что Сам Бог непостижим, выше всякого разумения и не подвластен нашему уму. Если Он непостижим, то, следовательно, о Нем ничего утвердительно сказать нельзя и говорить о Нем можно только языком отрицания, который в богословии называют апофатикой или отрицательным богословием: все, что мы ни скажем о Боге, неверно, так как о Нем мы ничего не знаем. Разве, чтобы знать, зачем Бог существует, не нужно ли знать прежде всего то, Кто такой Сам Бог? А Кто такой Бог, мы, очевидно, не знаем и знать не можем, так как Он непостижим и непознаваем.
Что Бог непостижим, это, наверно, ясно даже далекому от веры человеку. Постижимый бог – это не Бог как Таковой. Преподобный Иоанн Дамаскин в своем замечательном труде «Точное изложение православной веры» пишет, что только одно в Боге постижимо – Его непостижимость. Он пишет, что знание того, что Бог существует, всеяно естественным образом в каждого из нас, однако, что значит, что Он есть такое по природе, этого никто не знает, а главное – невозможно постичь. Слово «невозможно» тут надо понимать буквально и однозначно: невозможно – значит никогда и нигде, даже в будущем веке, когда нам все, что возможно, откроется. Русский философ Алексей Федорович Лосев справедливо замечает, что «невозможно сказать даже и то, что Бог есть Бог», причем «с полным бесстрашием» («Самое само»). Еще интереснее то, что Бог, по христианскому вероучению, выше даже самого бытия. Это означает, что наши понятия «сущность» и «бытие» к Нему в строгом смысле слова неприменимы. Сущность и бытие в Боге являются чем-то одним, чем-то таким, для чего у нас не существует слова. Бог существует примерно как Ничто в понимании известного философа Мартина Хайдеггера, как Ничто, которое невозможно свести и не сводится ни к сущности, ни к бытию. Даже о Лицах Пресвятой Троицы, Которых мы именуем Отцом, Сыном и Духом Святым, говорим как о Тех, Кто имеет как одну сущность, так и одно бытие. Все три Лица, таким образом, сосуществуют и единосущны. В православном Символе веры говорится так о Сыне Божьем: «единосущна Отцу», то есть единой сущности с Отцом, а тот же святой Иоанн Дамаскин пишет, что «все, что имеет Сын, и Дух от Отца имеет, даже самое бытие», и что «всегда сущий Бог рождает Свое Слово, Которое – совершенно, – без начала и без конца, чтобы не рождал во времени Бог, имеющий высшие времени и природу, и бытие». Ничего подобного в тварном мире нет и никогда не будет. То, в чем едины Отец, Сын и Дух Святой, в нашем ограниченном умопредставлении неизбежно разделяется на сущность и существование или на природу и бытие. Вот тут-то и спрашивается: можно ли после всего этого сказанного думать, зачем существует Бог, Который выше всякого разумения и непостижим? Можно ли, спрашивается, после всего сказанного здесь о непостижимости Бога задаваться вопросом, каков смысл Его бытия? Не безумие