Когда машины одна за другой начали въезжать на территорию Кремля, Вера отпрянула от окна и вжалась в кресло.
– Мы здесь зачем? – тихий голос был испуган.
– Я не знаю, – честно ответил Берестов. – Но ты можешь не бояться, я рядом.
– А есть то, чего мне нужно бояться? – глаза девушки округлились и с мольбой смотрели на ловчего. Да она на ребёнка больше похожа, нежели на женщину, подумал Берестов.
– Любого человека за пределами дома ожидает опасность – лёд перед ступеньками, кирпич на голову, маньяк за углом, йогурт просроченный и так далее и то прочее. Ты чего больше всего в детстве боялась?
– Руку мохнатую под кроватью.
– Такую? – Берестов закатал рукав и шепнул что-то, отчего его рука стала покрываться шерстью и бородавками. Вера засмеялась, и Берестов отметил, что у него отлегло на душе, словно её настроение это его настроение. Наверно привязка сказывается.
– Без бородавок, но в остальном очень похоже, – Вера вытерла пальцами выступившую от смеха слезинку.
Тем временем они подъехали к большому административному зданию, возле которого машины остановились. Все вышли, охранники остались на улице, а Берестов с Верой и коротышкой последовали внутрь. Несколько коридоров и они остановились перед одной из дверей. За ними сидел секретарь, вскочивший при их появлении и скрывшийся за другими дверями. Вскоре он появился вновь и сделал приглашающий жест. Берестов поднялся, ведя за собой Веру, но секретарь покачал головой.
– Я прошу прощения, но только она.
Берестов помолчал, нехотя отпустил руку Веры, явно борясь с собой, и подтолкнул к двери. Она подошла к двери, обернулась, посмотрела на ловчего, отчего тому захотелось немедленно забрать её отсюда и валить, пока не поздно. Но он молча стоял, пока она не скрылась за дверью.
Прошло три часа. Открылась дверь и вышла Вера с очень задумчивым лицом. Их проводили обратно к машине, усадили и махнули охранникам, чтобы те доставили их обратно.
За всю дорогу Вера произнесла только одну фразу:
«Ему не легко».
Подробности Берестов не спрашивал, понимая, что происходящее за той дверью должно оставаться там же. Чтобы избавить себя от мрачных мыслей, он выстраивал дальнейшую схему работы с ведьмами. Они перешли дорогу кому-то очень сильному, раз убийства оставались скрытыми ото всех, кроме самих ведьм. И главный вопрос: почему они молчали? Хотели справиться сами? Видимо потерпели неудачу, раз потери продолжаются. Или есть что-то такое, что они хотят скрыть от властей, скрывая от них преступления? Размышления прервал телефонный звонок.
– Да. Что?! Высылай группу, мы туда. Командир, – он обратился к водителю. – Пожалуйста, Сивцев Вражек 15, и, если возможно, очень быстро.
* Cui prodest? Cui bono? – с латыни «Кому хорошо? Кто от этого выиграет?», римский консул Кассиан Лонгин Равилла, 127 г до н.э.
Глава 24
Тот