– Нет. Но я буду следить за ним в оба глаза. И за Хаддадом тоже.
– А вот это правильно. И распорядись, чтобы пара твоих людей постоянно наблюдала за каютой Ч.
– Слушаюсь! Еще по одной?
Бахалу вино тоже ударило в голову. Куатанское – довольно крепкий напиток, недаром во многих ресторанах его предпочитают не подавать женщинам.
В бутылке оставалось совсем немного, и они допили вино. Даган распорядился, чтобы Бахал достал вторую, ибо чувствовал неодолимую потребность напиться. Ему, прежде никогда не практиковавшему подобный способ ухода от проблем, вдруг показалось, что это вовсе не уход. Напротив – новый путь к решению, ибо легкость в голове предполагала такую же легкость мысли. А начальник охраны, суетящийся с бутылкой перед столиком с бокалами – он, конечно, нехороший человек, но только в смысле характера. Что до личной преданности, то, несмотря на все негативные качества, Бахал остается единственным, на кого князь может полностью положиться. И, принимая из рук охранника полный бокал, Даган спросил:
– Что ты знаешь о капуцинах, Бахал?
– Капу… Кто? – удивился тот.
– Капуцины.
– Я в первый раз слышу про таких. Это банда?
– Возможно, – Даган спрятал усмешку в бокале. Разумеется, Бахал ничего не знает о них. Так же, как и сам князь. Ведь Илуш обмолвился, что капуцины – бродяги космоса, а Бахал всю свою жизнь провел в Угарите, сперва делая карьеру в дворцовой охране, затем – в личной княжеской. Для него, как и для Дагана, нынешняя экспедиция была первой.
– Если эта банда работает против тебя, владетель, я ее собственными руками задушу! – внушительно, хоть и довольно пьяно пообещал начальник охраны.
– Разумеется, задушишь, – величаво кивнул Даган, чувствуя, что в нем нарождается неодолимая потребность действовать. Крепкое вино и злость, терзавшая душу несколько последних часов, смешались, породив гремучую смесь.
Даган жаждал действия. Больше того – он примерно мог предсказать, каким это действие будет. И его ничуть не пугало то, что он собирался сделать. Грань, за которой он мог бы сам себя одернуть, останавливая, осталась позади.
– Тебе доводилось когда-нибудь развязывать человеку язык? – спросил он.
– Э-э, – сказал Бахал. Угарит считался цивилизованным государством, и пытки там были запрещены.
Официально. Так что вопрос владетеля мог быть провокацией. Хотя Бахал и не мог себе представить, для чего такая провокация понадобилась. Тем более что неофициально допросы с пристрастием все-таки практиковались. Кому же об этом и знать, как не представителю правящего дома? Так что, крякнув, охранник рискнул: – Да, бывало. Помните растрату в казначействе три года назад? Нам тогда пришлось здорово попотеть, чтобы узнать, где наворованное. Но этим скотам из казначейства пришлось попотеть гораздо больше. Трое запотели насмерть.
– Та-ак! – удовлетворенно протянул Даган. – Значит, с людьми ты умеешь работать. Прекрасно. Бери вино и пошли.
Бахал не стал спрашивать,