– Джуанито! Снэши! Выбросьте её обратно в море!
– Вот это по-нашему! – расхохотался виконт Болье. – Сделал дело, расплатился и выкинул обратно к чёрту!
– Одумайся! – попытался остановить графа Вероне. – Такие деньги! Король…
– Я сказал – в море! – рявкнул граф и внезапно потерял сознание.
В свете луны волны вспыхивают русалочьей чешуёй, брызжут алмазными звёздами и шипят, шипят. Голова взрывается болью. А шипение становится нестерпимо громким: «Про-о-о-кли-на-ю-ю-ю!»
Старик с силой сжимает виски, раскачивается, словно висельник на ветру, и бормочет слова, сказанные больше сорока лет назад: «В море! В море! В море!».
Где-то внизу, под ногами, в ореоле сверкающих брызг ему чудится лысая голова.
– Что тебе ещё нужно?! – кричит граф. – Я сполна расплатился за содеянное! Ты забрала у меня всё! Мы квиты! – Он падает на колени, царапает ногтями землю, остервенело рвёт редкие чахлые травинки, как когда-то рвал белый саван, покрывающий тело жены…
Она была так свежа и прекрасна. Нежный персиковый румянец покрывал бархатные щёчки, и ему так нравилось прикасаться к ним губами. Он вдыхал аромат её волос и млел от счастья.
– Моя герцогиня, – шептал он.
– Мой муж, – отвечала она.
После пышного застолья он отнёс её на руках в опочивальню. Они пили вино и смеялись, как дети. А потом серебряный червлёный кубок выпал из её руки. Малиновое пятно расплылось по белоснежной простыне.
Он тряс жену, как куклу, кричал, покрывал побледневшие губы поцелуями, а когда взглянул в широко открытые мёртвые глаза – оцепенел. В огромных неподвижных зрачках отражалось чужое лицо. Нет, не лицо – морда. Зеленоватая, с выпученными лягушачьими глазами. В нос ударил резкий рыбный запах. Эжен вскрикнул от ужаса. А русалка гадко улыбнулась. Во рту не хватало нескольких передних зубов.
Граф беспробудно пил несколько дней. Пил и плакал. Герцога он встретил небритым и помятым. Попытался отвесить поклон и чуть не упал:
– Ваша светлость…
Лицо герцога было злым и надменным.
– Вы жалкий пьяница, граф Алавера. Я доверил вам единственную дочь, а вы не уберегли! Её отравили в вашем доме!
– Это не так, ваша светлость. Всю еду пробовали слуги…
– Тогда почему она мертва?! – голос члена королевской семьи сорвался на крик. – Она, а не вы?!
– Я не знаю, ваша светлость.
Пальцы герцога сжались в кулаки. Казалось – мгновение, и он бросится на графа. Отвернувшись, процедил сквозь зубы:
– Нам стало известно о вашей богопротивной связи с морским чудовищем. Король в бешенстве. Кардинал требует вашего отлучения от церкви.
– Я понимаю, ваша светлость.
Герцог вздохнул:
– Вы опозорили честь харида. Но я слишком хорошо знал вашего