Танцы сменялись один другим: полька-бабочка, падекатр, венгерка и вновь кадриль. В какой-то момент помощники распорядителя вынесли на шпагах разноцветные ленты-перевязи и короткие, узкие ленточки с бубенцами.
Михаил передал перевязь Даше, и она немедленно надела её на плечо. Потом он попросил девушку подать ему руку и осторожно повязал на неё узкую ленту с бубенчиками. Взглянув в глаза своей партнёрше и задержав руку, юноша наклонился и поцеловал её, вдохнув чарующий аромат французских духов, которые выпускницы уже могли свободно использовать. Это означало нечто большее, чем простая любезность.
Даша оторопела и не придумала ничего лучше, как сделать книксен, прошептав:
– Благодарю вас.
Подошла Катя под руку с Павлом и пригласила всех в буфет. Михаил и Даша восприняли это предложение с энтузиазмом, поскольку уже немного подустали и проголодались.
Когда объявили последний танец – мазурку, стояла глубокая ночь. Михаил не хотел расставаться с Дашей и нежно сжимал её руки.
– Даша, увы, время пролетело незаметно, и я, батюшка и Катюша уезжаем домой. Но мы обязательно встретимся! За вами кто-нибудь приедет?
– Не знаю, – прошептала девушка.
– Как же так? – попробовал было возмутиться Михаил, но тут появилась Катя:
– Даша, поторопись! Нам надо переодеться и собраться!
– Пардон, Мишель, – сразу встрепенулась Даша, высвободила свои руки и ускользнула.
У парадного подъезда выпускниц ожидали разномастные экипажи. Здесь можно было увидеть и богато украшенные кареты, и простые коляски, и лёгкие пролётки, и элегантные ландо. Воспитанницы, на протяжении девяти лет не отличавшиеся друг от друга ни одеждой, ни пищей, ни средствами гигиены, вдруг в один миг превратились в богатых наследниц знатных родов и скромных дочерей разорившихся дворян.
Март выдался холодным, и юным особам, поспешившим сбросить надоевшую форму из камлота, долго стоять на выходе из Зимнего было нежелательно. Одних лакеи в раззолоченных ливреях облачали в соболя, другим подавали меха подешевле – рыжие лисьи, сурковые и даже заячьи.
На широком крыльце задержались только Катя и Даша, вышедшие последними.
– Пошёл! – приказал князь кучеру. – Подъезжай.
Парадная карета Комниных затормозила у крыльца. С запяток соскочил лакей, набросил на Катю роскошную горностаевую шубу и помог сесть внутрь. Лошади тронулись.
Даша осталась в одиночестве, низко опустив голову. На ней было простенькое на вате пальто, купленное на выходное пособие, которое выдавалось выпускницам на первое время после окончания учёбы.
– Постой! – крикнул кучеру Михаил, всё ещё смотревший на девушку в заднее окошко.
Карета остановилась.
Поддерживаемый маленьким оборванцем, к Дашеньке подошёл старый человек, одетый по-крестьянски. Он накинул на её плечи подарок – платок, вязанный из толстых шерстяных