Наряд на него мы утром получили. Пока наши ребята на предыдущем объекте кое-какие хвосты подчищали, мы с Барни туда пешком отправились. Погода хорошая, а до дома этого – минут пятнадцать пешего хода. Идём, болтаем, только я вижу, Барни грустный какой-то.
– В чём дело, – спрашиваю, – не выспался, что ли, или опять Сэм, тёзка мой, что-то в школе натворил?
– Да нет, – говорит, – просто я этот дом знаю, да и с хозяином был знаком – мы раньше в этом квартале жили. Гордоном Везером хозяина звали. Мастер хороший был: если, там, утюг или телевизор сломается, мы сразу к нему шли. Вообще-то, говорили, что он, якобы, учёный был, но так это или нет – не знаю. Знаю только, что вечно он что-то мастерил, а когда жена его умерла, так совсем из подвала не вылезал.
– А почему – был?
– Умер он два месяца назад. В психиатрической клинике. Говорят, его туда ребята мистера Уилки пристроили. Наверняка дело нечистое: за пару часов до того, как его в психушку отвезли, он свой дом мистеру Уилки продал. Как и мои родители, кстати.
И он замолчал. Ну, и я тогда тоже. Положим, мне до этого Гордона Везера дела никакого нет, в жизни его не видел, но раз мой друг Барни переживает, то и мне веселиться не резон.
Подошли мы вот так, в молчании, к дому, а нас там уже инженер наш, мистер Кроуфорд, поджидает. Похоже, он давно уже здесь и всё осмотреть успел.
– Сэм, – говорит он, – я, пожалуй, подрывников вызывать не буду. Ничего сложного тут нет, может, сами справитесь?
Я опытным глазом на дом глянул и кивнул.
– Конечно, мистер Кроуфорд. Мы таких домов целую кучу повалили. Сунем в подвал четыре стандартных заряда, – он и сложится. Пусть только нам компрессор с отбойными молотками подгонят, а мы с Барни сами и шпуры сделаем, и рванём.
– Насчёт компрессора я уже распорядился, минут через десять будет. Так что действуйте. Но только вдвоём не взрывайте, дождитесь, когда мы подъедем.
Сказал – и укатил.
– Ладно, Барни, – говорю я, – ты дождись компрессора и готовь его к работе. А я в подвал спущусь, посмотрю там, куда заряды сунуть.
Барни мне руку благодарно пожал, понял, что я сообразил, что тяжело ему в этот дом с таким делом идти. А я повернулся и пошёл, а сам думаю: пусть Барни вообще туда не лезет; что я – четыре шпура не сделаю, что ли?
Прошёл я через комнаты, вижу, вся мебель вывезена, одни голые стены остались. Ну, ещё мусор, конечно, разный. Включил я фонарь на каске,