Мирно крестьянствовали они под Омском до 30-х годов. Только по праздникам, встречаясь за семейным столом, они непременно начинали свой спор о том, кто же всё-таки был прав в той братоубийственной Гражданской войне. И поднимали очередную стопку во славу Господа, позволившего им выжить в той беспощадной общенародной схватке за Россию – у каждого за свою. О них, своих дядьях, и рассказал мне, уже взрослому, мой отец, Фёдор Корнеевич, который совсем в юном возрасте оказался свидетелем тех памятных событий. В 1937 году, когда мне исполнилось только два года, родители со мной вместе поехали с Камчатки в отпуск на свою родину, в Омск. Но никого уже из дядьёв не было в живых – ни красных, ни белых не щадили лихие 30-е годы. Всего на несколько лет пережил своих последних детей мой прадед Тимофей: как рассказывала потом моя тётя Антонина, старшая мамина сестра, умер он в сто пять лет от роду, незадолго до начала Второй мировой войны…
