В Париже мы с Арманд часто бывали вместе в кафе на авеню д’Орлеан. И много часов разговаривали там о наших общих делах, и я не спускал глаз с этой милой француженки.
Жена как-то вспоминала, как мы втроем проводили время в Кракове в 1913 году: «Уютнее, веселее становилось, когда приходила Инесса. Мы с Ильичем и Инессой много ходили гулять. Зиновьев и Каменев прозвали нас «партией прогулистов». Ходили на край города, на луг (луг по-польски – блонь). Инесса даже псевдоним себе с этих пор взяла – Блонина».
Инесса сумела расположить к себе даже Надежду. Но жена видела, что чем больше мы проводим времени друг с другом – тем интимнее отношения между нами. Но моя Наденька была умна и долгое время не закатывала мне ни одного скандала.
Инесса же умело пользовалась нашим расположением к ней и в какой-то момент стала настолько близка, что в пылу разговора позволила себе поцеловать меня. Ее страстные, мягкие губы так жадно целовали меня, что я даже не смог отстранится. А потом она опустилась на колени и прижала мои руки к своим губам. И так повторялось бесчисленное множество раз, когда мы оставались наедине. Я не мог противиться своему влечению. Но и не мог ответить ей взаимностью. Но она так была страстна, что, казалось, не замечала моей некой инфантильности и даже робости. Она все была готова сделать сама.
Вот тогда-то и произошел взрыв. Надежда Константиновна не смогла больше терпеть и закрывать глаза на очевидные вещи. И в какой-то момент она хотела «самоустраниться», но я не допустил этого. Я упросил ее остаться.
Уже тогда я знал, что скоро нашему любовному треугольнику придет конец. И я сочту невозможным разрываться дальше между двумя женщинами и сам стану катализатором разрыва с Инессой.
Но до этого момента пройдет еще немало времени. И мне до сих пор совестно, что я так терзал сердце во-первых, Наденьки, а во-вторых, Инессы.
Обе они не заслужили такого моего отношения. Наверное, я не ценил их заботу и любовь, настолько, насколько это было нужно.
Но так уж устроен человек: «Что имеем, не храним, а, потерявши, плачем»…
Глава 6. Бунтарка по крови
Я, Инесса Елизавета Стеффен, дочь оперного певца и актрисы, родилась 8 мая 1874 года в Париже. Осиротев в 15 лет, я переехала в Москву к тетке, которая работала гувернанткой в семье обрусевших французов Армандов, богатых промышленников.
Торговый дом «Евгений Арманд и сыновья» владел крупной фабрикой в Пушкине, на которой 1200 рабочих производили шерстяные ткани на 900 тысяч рублей в год – огромная сумма по нашим временам. Кроме того, почетный гражданин и мануфактур-советник Евгений Арманд имел, помимо этого, еще несколько хороших источников дохода.
Взрослея, я все активнее стала обращать свое внимание на Александра Арманда, сына хозяев. Но молодой человек относился ко мне как к бедной приживалке или как к предмету мебели. Днем он изучал биржевые