в Гродин завтра. Завтра я ничего не получаю и по сей день – ничего. Зато каждый день меня дергают по поводу денег. Я звонил в банк, выяснял. Но там мне сказали, что по их документам выходит, что я взял деньги наликом. В Москву я их не перечислял, платежка была липовая. Директор моего банка, Бесстужев Иннокентий Лаврентьич, снят с должности и отбыл в неизвестном направлении. Так что я теперь должен вдвойне – и фирме и банку!

      – А оборудование ты не получил? – уточнила я.

      – Ты не слушала меня? Не получил.

      – Так это сговор, иди в милицию!

      – Не могу, боюсь за Кирилла! – Олег схватился за голову, будто она резко заболела. – Я тут кофе пью, а он неизвестно где, неизвестно с кем!

      Его голос срывался от боли. Я вспомнила эту его недолгую слабость, минутную панику сильного и смелого человека, хорошо представляющего себе реальную опасность. Мне стало его так жалко, что на глаза навернулись слезы. Как-то не думая, я подскочила с места и бросилась к нему. В порыве сочувствия, забыв всякий стыд, обняла его родную голову и прижала к своей груди. Он вздохнул как наплакавшийся ребенок и обхватил меня за талию. Я закрыла глаза. Сострадание уступило в моей душе место непрошеному наслаждению от прикосновения этих незабытых рук. Мое деревянное тело бессовестно возбуждалось и требовало свое. Не такое оно и деревянное оказалось. Пауза затягивалась, Олег не выпускал меня, и критическая масса непрошеных эмоций накапливалась. У меня снова дрожали и холодели руки, я боялась, что он сейчас это заметит. Когда стало совсем невозможно терпеть, резко отпрянула, вырвалась из теплого плена его объятий и отошла к окну.

      Тут, очень кстати, зазвонил телефон. Я сняла трубку. Звонил Мишка. Вообще-то обычно он не звонил мне домой, не было такой традиции. В крайний случай – на мобильник.

      – Алка, привет, это Михаил, – сказал он в своей обычной манере. – Ты чего дома?

      Подчиняясь внезапно возникшему желанию поменьше откровенничать, пока ситуация не разрешилась, я ответила:

      – Я заболела.

      – Что случилось? – спросил он.

      – Понос, – ответила я, не подумав, что говорю с посторонним мужчиной. – И сейчас мне надо в туалет!

      – Ладно, ладно, иди. Только хотел спросить, с кем ты из офиса уходила?

      – Зачем тебе? – моя настороженность усилилась.

      – Просто у него был такой вид, будто он собирается убить тебя, расчленить и развести куски тела в разные части города!

      – Ну что-то вроде этого, – начала врать я. – Понимаешь, это парень из «Круиза». Мы их прокинули, помнишь? Разместили наружную рекламу не там, где они просили. А это их директор, приехал разбираться. Орал жутко и повез меня на место преступления – туда, где их щит висит. Это из-за него у меня желудок расстроился. На нервной почве. Ой, не могу говорить, пока!

      Я бросила трубку и повернулась к Олегу. Зря мы обнимались, теперь на душе скребут кошки. И даже не кошки, а львы раздирают мощными лапами с кривыми острыми когтями мое бедное сердце. Теперь я ясно видела,