– Вы меня похитили, понимаешь? Вы с Николаем вытащили меня из дома, угрожали мне. Это серьезные преступления…
– У меня не было выбора.
– Возможно, не было. Зато теперь он у тебя есть. Если ты меня развяжешь…
Тут распахнулась дверь и вошел Николай.
– Хватит, Блин. Выходи.
– Она говорит, что не шпионка.
– Подумай хорошенько. – Николай дал громиле легкий подзатыльник. – Если она не шпионка, то откуда же у нее шифрованные письма от шпиона?
Великан молча пожал плечами.
– Пойдем, Блин. – И оба вышли из комнаты, вернее – из каюты.
Оливия тяжко вздохнула. Выходит, у нее есть шифрованные послания от шпиона? Так вот чем Клейтон занимался все эти десять лет!
Клейтон в очередной раз чертыхнулся, пробираясь по улицам Санкт-Петербурга. Судно, которое он конфисковал, было более быстроходным, чем фрегат похитителей, но в проливе Эресунн все время дул неблагоприятный ветер, и задержка оказалась довольно длительной. А потом потребовалось время, чтобы найти в Кронштадте человека, раздобывшего ему необходимые бумаги, чтобы выбраться с острова, на котором располагался порт, и оказаться в Санкт-Петербурге.
Согласно записям начальника порта, судно похитителей прибыло накануне утром. Следовательно, он отставал на полтора дня. Но Клейтону было отлично известно, что в некоторых ситуациях день может длиться вечность. Французам, например, потребовалось всего несколько минут, чтобы содрать кожу с его спины, и час, чтобы сломать все…
Клейтон плотнее завернулся в теплый плащ, усилием воли отбросив воспоминания. Он выжил. Французы потерпели поражение.
Оливия же находилась у похитителей уже шестнадцать дней.
Ощущение пустоты в груди усилилось. И если ему требовалось доказательство того, что его душа мертва, то можно было считать, он его получил. Никаких чувств – ни паники, ни отчаяния; все эти чувства уже давно его покинули. Теперь осталась только пустота в груди – бездна, которая с каждым днем становилась все глубже.
Он найдет Оливию. И уничтожит похитителей. Все очень просто.
Уличная грязь начала подмерзать, так что образовалась ледяная корка, хрустевшая под ногами. Холод усилил боль в правой руке – там, где неправильно срослись кости, и пришлось засунуть руку под плащ. К несчастью, и плащ его, и перчатки были рассчитаны на английскую зиму, а не на русскую, так что это не слишком помогло.
Несмотря на мороз, дверь в «Молот и наковальню» была распахнута настежь. Клейтон вошел и сел. Он даже не пытался искать Дейзи – был уверен, что она ни за что не пропустит его появления. Ведь она знала все, что происходило в ее владениях.
Этим заведением, как и многими другими гостиницами и постоялыми дворами Санкт-Петербурга, владел иностранец, точнее, иностранка, англичанка.