«Бедняга, – думает Шорохов. – Лезет в герои. А силенок – только красивые слова повторять».
– Вот вам еще, – марковец говорит со все большим жаром. – Вот вам еще. Еще одна его удивительная поэза. Послушайте… Вы послушайте! Вот она! Вот!.. Вы знаете? Конечно, вы знаете милый детский роман «Принц и нищий». Помните, как выбежал на улицу принц, чтобы восстановить справедливость, и вдруг стал нищим оборванцем-мальчишкой… Все мы были когда-то принцами, читали прекрасные книги, жили в светлых дворцах среди роскоши и красоты и вдруг стали нищими. И теперь… Да, теперь! Теперь мы едем в темном застылом вагоне, нищие и убогие, грязные и голодные, и нет у нас ничего… Не правда ли, сходство судьбы? Не правда ли?.. Мы ведь победим! Не правда ли?.. Но ведь мы победим! И будет пышный радостный праздник, и будут звонить колокола, и будут греметь трубы, и красивые нарядные женщины будут бросать нам цветы, и снова мы из оборванных нищих станем принцами. Не правда ли?..
Стук колес, шум ветра за стенками вагона вновь заглушают голос марковца. Слов больше не слышно, но видна его порывистая жестикуляция, капли пота на белом лбу, судорожный излом бровей, губ.
«“Будут греметь трубы… – думает Шорохов, – звонить колокола… красивые женщины будут бросать нам цветы…” Из гимназистов угодил на фронт. Было отчего ошалеть. Дешевка! Гибнут тысячи. В Щиграх замерзают раненые, а ты нудишь: “…снова мы станем принцами…” Какими принцами? Кокаинистом ты стал!..»
…Касторная. Поезд останавливается в стороне от перрона. Откатывается дверь. Шорохов видит заснеженные пути, за ними серые заборы, деревья, одноэтажные домишки особенно низкие, приземистые из-за сугробов и снежных шапок на крышах.
Не ожидая, пока марковцы наладят сходни, подхватив баул, Шорохов выпрыгивает из вагона. Скрибный подает ему корзину, мешок, спрыгивает сам. Они бегут к вокзальному зданию.
Само это здание, станционные пути перед ним, забиты народом. Беженцы, солдаты, казаки, многие из них на костылях, в перевязках. Мешки, узлы, штабеля патронных ящиков. За последние дни такую картину Шорохов видел не раз, притерпелся к ней как к неизбежности.
Военного коменданта разыскать не удается. В кабинете его нет. Куда он ушел, не знает никто. Скорей всего, перебрался в какой-либо из вагонов. Их – товарных, пассажирских – на путях станции несчетное множество. Возле некоторых – часовые. Особенно много их возле состава из классных вагонов, где размещается штаб корпуса генерала Постовского. То, что Шорохов агент Управления снабжений штаба Донской армии, никакого впечатления не производит ни на самих часовых, ни на начальствующего над ними офицера. Валит мокрый