Синица или журавль? Синицу, раз ухватив, трудно отпустить. Это, конечно, был компромисс, но не такой страшный, как продолжение учебы в институте. Учиться Макс вообще больше не собирался. Он предвкушал начало новой, настоящей жизни.
ОВИР, нескончаемый список документов. Среди прочего требуется согласие родителей на его отъезд. Отец, по-прежнему недовольный, намекнул, что согласия может и не дать – из принципа. Макс в ответ тоже намекнул, что если отец пойдет на принцип, то в ОВИРе вместо согласия получат свидетельство о его, отца, смерти. В шутке, несомненно, была огромная доля шутки.
К счастью, отец вскоре свыкся с мыслью, что сын уезжает. Тем более что вокруг теперь многие уезжали, а по мнению отца многие не могли быть совсем уж неправы.
Коммунистическая власть не признавала двурушников: Макса лишили советского гражданства (пришлось написать заявление о добровольном отказе и заплатить изрядную сумму). Но жалеть не стоило: скоро у него будет новое гражданство, получше прежнего.
Помимо родителей в «Пулково» провожали друзья. Все понимали: в этой жизни они уже вряд ли встретятся. Разве что при каких-то небывалых, фантастических обстоятельствах.
Саня пришел «на рогах» и ломился через барьер проводить друга до самолета. Он готов был лететь с ним хоть в Израиль, хоть к чёрту в пекло. Таможенники смотрели строго. Родители Саню удерживали, опасаясь скандала. В последний момент Янка сунула Максу фотографию, которую тот пихнул в карман брюк.
Пройдя за турникет, он остался один. Было страшно. Голову разрывали крики, сквозь них проступало слово «навсегда».
До рейса оставалось два часа. Макс побродил по залам, поглазел на магазины и бары…
На стене – телефон-автомат в овальной капсуле. В кармане обнаружилась мелочь. Родители уже, наверное, дома…
Он снял трубку, набрал номер на диске.
– Привет. Да-да, это я. Я! Вот, передумал лететь, сейчас приеду домой.
Возникла пауза.
– Шучу, шучу, – испугался Макс. – Мелочь в кармане нашел, не пропадать же… Всё нормально, я тут гуляю пока… Нет-нет, не пропущу, не волнуйтесь… Конечно-конечно… Ну всё, давайте. Счастливо…
В самолете, наконец, отпустило: как только затылок впечатало ускорением в подголовник, крики в голове унялись.
Потом была пересадка в Братиславе, ожидание самолета на Будапешт.
В Венгерском аэропорту предстояло провести ночь. Пойдя в туалет, Макс испытал потрясение. Прежде ему при одной мысли об общественном туалете хотелось зажать нос. Здесь же пахло… Нет, здесь вообще