Я всегда был за любой кипиш подальше от академии, не думал возражать и сейчас: мне бы где угодно, лишь бы числиться на официальной практике, без средств связи, без возможности встречи и с весьма сомнительным сроком возвращения назад.
Закинули нас малыми группами в земли близ Великой Пустоши, конечно, на те участки, что были особым образом укреплены и обезопашены. Хотя второгодки об этом оповещены не были, и мы вели мелкую пацанву среди серых выцветших пейзажей, с ностальгией слушая их вздрагивания, причитания и воодушевляющие напутствия.
Когда-то и на нашу долю выпадали первые подобные испытания.
Когда-то и мы впервые встречались с пугающими до икоты жуткими мразями Пустоши и жалкими падальщиками прилегающих территорий.
Когда-то и мне по первости казалось, что среди таких хищников я, что тварь беспородная, закуской для острозубых существовать лишь могущая, и мало какие личные или родовые силы, спецоборудование, секретные ловушки и суперсовременное оружие смогут помочь мне выжить.
А после первой же подобной практики я уяснил главное: не стоит недооценивать себя. При желании жить наш организм способен изворачиваться таким сложновообразимым конструктом и тем не менее находить выход из самой тупиковой ситуации.
Я видел это на примере кураторов, старших сопровождающих, на своих однокурсниках и испытал не раз этот эффект на себе.
Как по мне, он стал лучшей прививкой от хандры неизбежности. Лучшим лекарством от беспомощности. Лучшим мотиватором для освобождения.
Именно поэтому, когда из-под серого пепла, в недрах которого пряталась живая земля с ее голодающими обитателями, полезли длинные серые щупальца, я не стал вмешиваться, не бросился командовать и не возопил о тревоге.
С меланхоличным выражением лица и лёгкой тоской о своем прошлом подобном опыте я держался чуть в стороне и внимательно отслеживал перемещения, реакции и действия отряда второкурсников.
Сначала они испуганной ордой безмозглых троллей бросились в рассыпную, кто-то из самых несдержанных начал швыряться родовой силой, чем ещё больше вызверил животное, которое до этого лишь проявляло любопытство и жрать пока никого не собиралось, но об этом юным дарованиям расскажет профессор Кнайф сразу же после возвращения с практики. То-то посмеются они над собой, когда им ещё и видеозаписи их слабоумия и отваги приложат. А ведь профессор, наверняка, давал им перед выездом в "поле" несколько пространных намеков, это его обычная стратегия обучения. Ну что ж… В этой группе явно никто всерьез не отнёсся к его словам, и зря, огребутся они во время зачёта и экзамена по самую макушку. Теперь, пока не вызубрят каждую тварь Пустоши, ареолы ее обитания, особенности поведения, из лап такого хищника, как Кнайф, не выберутся, он-то пострашнее всех жителей Пустоши будет.
Оп!..