– Да, бабуля!
– Зачем ты это сделала?
– Извини, извини, пожалуйста, мне было очень надо!
– Так, значит, это действительно ты?
– Я.
– Зачем тебе деньги?
– Мне… меня поймала полиция.
– Что ты натворила!?
– Ничего. Я не пошла в школу.
– Не ври мне!
– Бабушка, я не вру.
– Я ведь позвоню, проверю…
– Бабушка, не звони, пожалуйста! Туда нельзя звонить, ни в коем случае. Я…
– Воруешь, врёшь… Будто сглазили тебя. А ты знала, что это не мои деньги? Как мне их отдавать? И что я твоим родителям скажу?
– Бабуля, пожалуйста, я объясню!
– Раз не хочешь говорить, зачем тебе деньги, будем разбираться в школе…
– Бабуля, не надо!
– По-хорошему не понимаешь – может, поймёшь по-другому. Что, так трудно признаться? Что же ты натворила? Или связалась с кем?
– Я же сказала!
– Не лги мне, Мира!
И вместо гневного бабушкиного голоса в трубке раздались гудки.
Занятия шли своим чередом, пока не включилось школьное радио. Директор объявила, что после уроков учителей ждёт экстренное собрание.
Вот никак не могу привыкнуть, что здесь директор выступает по радио.
Впервые я услышала этот спокойный властный голос ещё первого сентября. Интересно, а как может выглядеть женщина с таким голосом? На линейке я её так и не разглядела. Наверное, похожа на актрису из старого советского фильма… Забыла, как же её…
Неожиданно к нам заглянула классная:
– Доремира, срочно к директору!
Ёлки, доразмышлялась! Неужели позвонили из полиции? Или это всё-таки бабушка? Прихватив сумку, я побрела к двери. Арсен обеспокоенно проводил меня глазами.
– Да оставь ты сумку свою, – скомандовала классная. – Надеюсь, быстро разберёмся, что к чему там.
Как я поняла, классная знала меньше меня. Но, когда мы подходили к приёмной, коленки опять неконтролируемо задрожали: из-за двери лился возмущённый голос моей ненаглядной «суперской» бабушки!
– Никогда раньше она такого не творила! Я одна, я за неё отвечаю! Это чьё-то дурное влияние! Деньги-то ладно б мои были, а то клиентка за лекарство передала. Стыд-то какой! Как людям в глаза глядеть? А что я её родителям скажу?! Разберитесь! Требую, умоляю! Это она в вашу школу стала ходить, и сразу…
– Хорошо. Мы вас выслушали, а теперь давайте послушаем Миру, – тот самый завораживающий голос принадлежал, как оказалось, милой, но ничем не примечательной женщине. Вернее, она была бы непримечательна, если б не взгляд. Я не могла его выдержать и всё время опускала глаза. На растрёпанную бабушку и вовсе было больно смотреть.
Слёзы комом стояли в горле. Все силы я бросила на то, чтобы не заплакать. Куда там! Разревелась посреди приёмной. Да так, что не могла остановиться, и от этого было ещё стыднее. Я плакала, захлёбываясь, будто наружу выходил весь страх, пережитый в эти дни. Когда директор притянула