Бесчувственный незнакомец не ответил. Девушка вздохнула, приподняла тяжелое тело и с кряхтением забросила его здоровую руку себе на плечо. И сказала:
– Вперед.
Часть I. Баронесса
– Схватился волосья на себе драть, да поздно было. Что делать? Спрятал он его в тех самых кустах. Ночью приходит барон за телом с одним слугой. А слуга ему и говорит: «Ваша милость, нехорошо выйдет, если здесь и зарыть»…
– А отец-то что, отец?
– Отец всю ночь, говорят, искал. Наутро герцог людей послал искать, думали, заблудился…
– А барон?
– А барон поутру домой поехал!
Наградой рассказчику послужил дружный хохот. История барона Иелара Кенского, подстрелившего на герцогской охоте сына старшего лесничего, была такой же обязательной частью пиршества, как пивные бочонки вдоль стен, украшенные зеленью молочные поросята на столе да грустные песни приглашенного менестреля. Порою Тагрия принималась гадать, кто из гостей будет рассказывать историю на этот раз.
Близилась полночь. Благородные утробы гостей его милости барона Дилосского уже вместили несметную прорву мяса, дичи и птицы; о количестве выпитого не стоило и говорить. В деревне, где прошла юность баронессы, на самый щедрый праздник урожая готовили втрое меньше, и хватало всем – работникам, детям, старикам и даже случайным прохожим. А какие веселые песни звучали там, поднимаясь от столов и далеко разносясь над убранными полями!
Под воспоминания Тагрия аккуратно догрызла поджаристую фазанью ножку. Взяла с блюда весточку прошлогоднего винограда, мелкого, но сладкого. Отправляя в рот ягоду, прислушалась. Неудачливый стрелок Иелар был забыт, вниманием благородных гостей завладела следующая история, за ней другая, с каждым разом все пикантней. Чем дальше, тем сильнее развязывались языки и так же быстро забывались изысканные манеры. Еще немного, и потомственные рыцари великой Империи начисто утратят разум. Женщинам и слугам к тому времени следует убраться подальше.
Нижние столы почти опустели, но Тагрия все же обошла залу, выгоняя засидевшихся, пробуждая задремавших и увлеченных дармовым питием. Стайка догадливых женщин уже перебралась потихоньку за верхний стол, где была охотно принята и обласкана, ибо супруги благородных гостей на подобные встречи традиционно не приезжали. Пышная красавица, дочь конюшего, пристроилась на краешке скамьи, блестя глазками; увенчанный сединой рыцарь поил ее из своего кубка, в то время как его молодой и очень плотный спутник по-хозяйски обнимал за плечи. Выгнать бесстыдницу не удалось – молодой с ухмылкой пересадил ее к себе на колени, и Тагрия отступила. Махнув рукой, отыскала взглядом Бетарана.
Он занимал последнее место за верхним столом – уже не мальчик, еще не воин, простолюдин по рождению, любимый брат и единственный оставшийся в живых родич баронессы. Именно ради него, чтобы мальчишка не повторил судьбу