«Хорошо, – подумал я дальше, – с беспорядком сейчас не справиться, это очень неприятно. Но понятно! Нечего так нервничать из-за этого. В любом случае, дело поправимое. Беспокоит ли меня выходка Паскаля? Пожалуй, нет! Паскаль, скорее, мне помог. Я, по совести, не хотел этого заказа! С Паскалем всё в порядке, к тому же он хочет извиниться. Нормально с этим! А отчего же так хреново-то мне?! Рубашка и эти волосы? Да! Это серьёзно. С этим нужно срочно что-то делать. И она выключила телефон! Вот основной источник тревоги!!! Плохо мне! Плохо! Мне нужно услышать Её голос! Скорее! Немедленно!»
Я протолкнулся в вагон метро. Народу было много. «Это ещё и от зимней одежды, – мелькнуло в голове. – Летом будет легче. Летом всегда легче. Но к лету должно что-то измениться, иначе я до лета не доживу». Я прикрыл глаза и даже едва слышно простонал. Потом мои глаза открылись, и я увидел на уровне своих глаз головы людей.
Мы стояли, плотно прижавшись друг к другу. Головы покачивались, поезд быстро бежал по тоннелю. Я видел эти головы. Через окна в конце вагона был виден другой вагон. Там, казалось, люди качаются сильнее. А им, наверное, казалось наоборот. «Вот среди голов мотается моя голова, – подумал я. – А в этой голове творится такое! Если бы можно было улавливать приборами энергию каких-то переживаний, то мою голову можно было бы отследить из космоса. Её было бы видно даже сквозь землю, на такой глубине, где проложено метро. Мне, наверное, сейчас больнее всех. Не может быть много таких больных голов одновременно в одном месте. Не должно быть! Иначе провода погорят. Господи! Если бы мне удалось Её поцеловать, наверное, где-нибудь в Уругвае или Новой Зеландии взорвалась бы какая-нибудь электростанция. Мне нужно сесть. Немедленно сесть!»
Езды до нужной мне станции было минут двадцать пять без пересадки. Я очень хотел сесть, и когда место рядом освободилось, я решительно двинулся к нему и сел. Я видел, как к этому же месту устремилась пожилая полная женщина в пальто и мохеровом берете, под которым была причёска. В руке она держала большую сумку. Этой сумкой она раздвигала людей. Увидев мой маневр, тётка… (позвольте мне её так назвать) укоризненно покачала головой.
«Наплевать! – твёрдо решил я. – Не нравится мне эта тётка, не хочу уступать!» Я закрыл глаза, чтобы не видеть… никого чтобы не видеть.
– Как же не стыдно!! Чуть не убил тут всех, так кинулся, – сказала тётка. – И делает вид, что не видит никого. Ни стыда ни совести!
«Да пошла ты, зараза, – очень уверенно и спокойно подумал я. – Обязан я, что ли, тебе уступать место. С детства уступаю. Детство закончилось! К тому же тётка противная. Злобная тётка! Мне нужнее сейчас! Бесполезно! Буду сидеть, и всё!»
Я