Лукас побрел в сумраке, изредка между деревьев мелькали какие-то фигуры, звенело оружие, кто-то надрывно орал… Ноги то и дело скользили в лужах крови, несколько раз попадались покойники – прислуга в добротных камзолах и стражники из Пинеда. Художник проклинал собственное любопытство, но упрямо шел дальше, не в силах остановиться или свернуть в сторону.
Лес становился все реже, впереди была дорога, там горели телеги, озаряя оранжевым пламенем странную темноту. Одна повозка, съехав с тракта, врезалась в росшие на опушке топольки, сломала несколько стволов и завалилась набок. В рассыпавшейся поклаже копошились двое в темных накидках. Лукас отшатнулся и, благодаря Гилфинга, что никем не замечен, попятился назад – в густой лес, под прикрытие мощных сосен. Художник шагал наискосок, постепенно удаляясь от дороги и обходя встречающиеся по пути тела. Один раз Лукас приметил покойника в темном плаще и кожаных, усиленных металлическими бляхами доспехах, этот явно не принадлежал к охране каравана. Лица его мастер не разглядел, лежал разбойник спиной вверх.
Впереди послышались крики и звон клинков. Лукас понял, что не успеет сбежать, и притаился за причудливо переплетенными стволами. Осторожно выглянул. Двое в темном теснили солдата, стараясь прижать к деревьям – как раз к тем, за которыми притаился Лукас. Солдат отступал, с трудом отражая удары с двух сторон. Возможности оглянуться у него не было, и только когда спина уперлась в твердое, он понял, что угодил в ловушку. Радостно завопив, разбойники кинулись к нему, занося клинки, латник пригнулся. Один бандит угодил мечом в сосну над головой противника, клинок другого заскрежетал о кольчугу, солдат нанес ответный удар – разбойник с воем кинулся, ломая кусты, к дороге… Тут Лукас, едва соображая, что делает, выступил из укрытия и ткнул в лицо второго разбойника подобранным мечом. Острие угодило в глазницу и пробило мозг. Не издав ни звука, злодей завалился навзничь, выдернув рукоять из разом ослабших пальцев художника.
Спасенный Лукасом солдат, едва глянув на художника, бросил: «Бежим!» – и первым помчался по темному лесу, петляя между древесных стволов, Лукасу ничего не оставалось, кроме как побежать следом. Чем дальше оставалась дорога и горящие повозки, тем становилось светлей. Наконец латник остановился, привалившись к дереву, и поглядел на спутника.
– А ты не из наших? – тяжело переводя дыхание, пропыхтел он. – Вроде я тебя в обозе не приметил.
– Нет, я… случайно проходил.
Лукас только теперь рассмотрел, что солдатик совсем молоденький, лет двадцати. Перепугался, должно быть.
– Сам Гилфинг тебя послал, добрый человек, – заявил парнишка. – А как бы теперь к городу выйти?
– К городу… – Лукас огляделся, – пожалуй, туда.
Они побрели по серому лесу. Художник молчал, зато солдатик болтал без умолку. Должно быть, от пережитого