Но она такая, какая есть.
У Монцы все онемело и болело – как всегда. Она устала и злилась – как всегда. Курить хотела сильнее, чем когда бы то ни было. И – словно в качестве острой приправы к пресному вечеру – еще промокла, замерзла и натерла о седло задницу.
Виссерин помнился ей прекрасным городом, полным сверкающего стекла, изящных зданий, изысканной еды, смеха и свободы. Правда, у нее было на редкость хорошее настроение, когда она приезжала сюда в последний раз – теплым летом, а не стылой весной, с Бенной, а не с чужими людьми, ждущими от нее распоряжений, и без намерения убить четверых человек.
Но даже с учетом всего этого очень уж далек оказался сейчас город от чудесного цветущего сада, жившего в ее памяти.
Всюду, где горели светильники, ставни были плотно закрыты, и только пробивавшийся сквозь щели скудный свет выхватывал порой из тьмы маленькие стеклянные фигурки в нишах над дверями. То были духи – хранители дома, приносящие благополучие и отгоняющие зло. И ставили их там по старинному обычаю, со времен еще до Новой империи. Монца поневоле задумалась о том, много ли пользы будет от этих кусочков стекла, когда в город ворвется армия Орсо. Сомнительно… В Виссерине царил страх, и ощущение нависшей над ним угрозы было столь острым, что даже волоски на шее Монцы вставали дыбом.
Хотя пустыми улицы не назвать. По ним спешили, кто в доки, кто к воротам, испуганные горожане. Взрослые, дети, старики, с тюками на спинах, с тележками, нагруженными узлами и сундуками, ящиками и корзинами, забитыми тем ненужным хламом, которому, конечно же, предстояло быть брошенным где-нибудь на обочине дороги под Виссерином. Пустая трата времени и сил в подобные времена – попытка спасти все… кроме собственной жизни.
Коли уж решил бежать – делать это надо быстро.
Но многие к тому же решили бежать в город и, к величайшему смятению своему, обнаружили, что оказались в тупике. Теперь они стояли на улицах, под дождем, зябко кутаясь в одеяла. Прятались в подворотнях, в темных сводчатых галереях пустого рынка, вжимаясь в стены, когда мимо проходила колонна солдат с факелами, в усеянных каплями дождя доспехах.
Ночная тьма полнилась звуками – звоном бьющегося стекла, треском разрубаемого дерева, криками, злыми и испуганными. Порою – и воплями отчаяния.
Монца догадывалась, что грабежом, не дожидаясь прихода врага, занялись уже сами горожане. Решили, покуда власти заняты собственным спасением, свести счет-другой, прихватить вещицу-другую, которыми всегда хотелось обладать. Настал один из тех редких моментов, когда имеется возможность получить что-то даром, и воспользоваться им не преминут многие, когда армия Орсо встанет вокруг города. Хрупкий налет цивилизации уже начал таять…
Отряд Монцы, медленно продвигавшийся по улицам, то и дело провожали взглядами – кто боязливым, кто подозрительным,